Это же «Учитель» – вспомнил я знакомый, ставший уже родным, голос. И мысленно попросил её взять меня с собой. Казалось, что там, где живет она – Рай, Нирвана… или как там ещё называют подобное безмятежное состояние Души. Но она ответила мягким отказом с той мотивацией, что я должен прожить свой путь до логического завершения и осознания всего, что будет мне дано в будущем. Потом я ощутил огромный прилив тепла и доброты, прошедших через моё спящее тело и растаявших в мерном цоканье капель дождя по крыше палатки. Я открыл глаза, образы и слова плавно ускользали из сознания, но осталось это чувство умиротворения, с которым я вновь медленно погрузился в сон с надеждой на новую встречу…
Утром, того же дня мы получили «сухой паёк» из остатков походной кухни, перекусив консервами с галетным печеньем, запив вечерними остатками чая, не разводя костра, вновь залитого ночным затяжным дождём, снялись с насиженного места стоянки. Оставшиеся полпути к лагерю от полуострова Веры прошли незаметно. Рюкзаки были уже без провизии, а значит легче. Моросящий дождь давал некоторое облегчение из-за того, что солнце было скрыто тучами и не так пекло во время перехода, да и вдобавок смывал струйки пота, когда мы шли по прибрежным горам вдоль Заозёрного хребта. Потом появилась хоть и плохонькая, но всё же дорога, ведущая к прибрежным базам отдыха, «Золотому пляжу» и выводила к посёлку «Тургояк». А там уже и до лагеря было «рукой подать». В общем – дошли! Мокрые, но счастливые. Все уставшие, но ни одного больного, ни одного голодного. В столовой нас уже ждал горячий обед, после которого всех отправили в душевые, отмывать накопившуюся за походные дни грязь. Там-то я и разглядел в зеркало внимательнее свою нижнюю губу, которая постоянно ныла после ночного похода на «Веру». Прямо над подбородком, у края нижней губы вырисовывался один шрам в сантиметр длиной, а чуть выше, на самой губе – второй такой же. Показалось странным, что когда я пошёл ловить раков, шрамов не было, а когда выходил ночью с полуострова, раны уже появились, болели и должны были кровоточить и опухнуть – чего не наблюдалось. Да и на коленках я обнаружил рубцы, хотя вообще не помнил, когда и где я мог их заработать. Приходилось неохотно согласиться с Сашкиной версией, которую он выдвинул, когда я поделился с ним сомнениями. По его словам, инопланетяне из светящегося шара – выкрали меня, и после серии опытов, «заживив» все раны – вернули обратно. Это конечно было смешно, но другого объяснения я пока найти не мог. Поэтому я не стал спорить и покорно принял его точку зрения. Дальше, жизнь в лагере пошла по стандартному сценарию и наша дружная команда третьего отряда со слезами расставалась друг с другом. Все обменивались адресами, телефонами и фотографиями. Даже многие менялись личной одеждой, кто-то футболками, кто-то кепками. Со Светой дружить так и не получилось из-за «разлучника» Юрки-гитариста. У меня сохранился в детском альбоме десяток фотографий с этой смены, где была и она, и групповые фотографии в лесу, и на пирсе, и в центре лагеря. Имена и фамилии очень многих я, казалось, запомнил на всю оставшуюся жизнь…
В конце августа ноги снова дали о себе знать, когда за последнюю неделю каникул, перед школой, у меня выскочило сразу двадцать фурункулов на обеих коленках, и я передвигался, как на «ходулях», не сгибая ног. Мама сказала, что это от долгого хождения в холодной воде, а старый прыщавый врач со сварливой медсестрой из кожно-венерического диспансера, куда направили меня на лечение, в один голос заявили, чтобы мы не занимались самолечением, и густо намазав колени йодом и ихтиолкой, добавили, что точного лечения этой болезни нет. Молодой организм сам справится с проблемой. Самое досадное случилось дальше. Кода я одел обратно свои новенькие брюки светло-бежевого цвета от нового школьного костюма и пошел на линейку в честь «Первого сентября», у меня вся мазь, содержащая дёготь, через плохо заклеенные тонкими полосками пластыря раны, выдавилась на ткань светлых брюк. Костюм был безвозвратно испорчен, пришлось возвращаться домой и после повторной перевязки ног, переодеваться в старые серые брюки. Мама тогда поклялась, что ни когда в жизни не переступит порог этого заведения, где врачи не знают элементарных способов лечения фурункулёза. Она всю жизнь проработала медиком и уж она-то имела право так отзываться о своих «коллегах по цеху». Началась учёба, секции, кружки, кинотеатр «Энергия», няньканье с младшим братом… В общем, потянулись обычные будни подросткового возраста…
…Бурный поток воспоминаний постепенно замедлился и иссяк… последняя сентябрьская капля из далёкого прошлого, поставила жирую точку в конце предложения о неожиданном для меня самого, существовании в закоулках памяти нашей Советской действительности – лета, 1977 года, когда я перешёл в седьмой класс самой обычной средней школы, когда из Гимна СССР убрали слова о Сталине, Джимми Картер стал новым президентом США, с космодрома Байконур запустили Союз-24, в Испании столкнулись два самолёта, а в кинотеатрах США пошел в прокат IV эпизод «Звездных воин». Сколько еще предстояло «вспомнить»? С этой мыслью, без всякого счёта, я вновь заснул крепким сном…