– Я не могу, – пробормотала королева, и голос сорвался.
– Тогда закрой глаза, – бархатистый шёпот вызвал очередную волну обжигающих мурашек.
Чуткие пальцы медленно поглаживали шею, его горячее, неровное дыхание согревало губы королевы, и внутри всё скрутила такая болезненно-сладкая истома, что хозяйка спальни не сдержала тихого, протяжного стона. Крепко зажмурившись, едва не плача от противоречивых эмоций и ощущений, Эрмеара заставила себя разжать пальцы и уронила руки обратно на покрывало. Сердце билось тяжёлыми толчками, разгоняя густую, как сироп, кровь, губы пересохли.
– Что же ты так боишься-то? Я же не страшный. Ну, вот смотри. – Данри было уже плевать, что он обращается к королеве, сейчас перед ним сидела не правительница Алевидии, а взволнованная, немного испуганная происходящим с ней девушка.
Она хихикнула и открыла глаза. И правда, ни рогов, ни копыт…
– Посмотри. – В темноте Дан перехватил её ладони и положил на свои голые плечи. – Я человек. Самый обычный и совсем не страшный. А вот голова – трогай, трогай, видишь, там даже рогов нет. И глаза у меня в темноте не светятся и зубы, дай палец, видишь, не острые.
И тут же эти зубы слегка прикусили указательный палец, мешая Эрмеаре освободиться. Она снова хихикнула.
– Фто, не фтрафно? – спросил юноша и вдруг пощекотал королевский перст кончиком языка.
Это простое дурашливое движение заставило государыню замереть. Данри воспользовался её растерянностью и снова потянул завязки, покрывая запрокинутое лицо Эрмеары быстрыми, лёгкими поцелуями. Светлые ресницы дрогнули, девушка резко втянула воздух и слегка выгнулась, подавшись вперёд. Кинаро быстро опустил руки и осторожно взялся за подол ночной рубашки.
– Можно?.. – выдохнул он в полуоткрытые губы.
«Я же королева!.. А королевы не трусят…» – мелькнула у Эрмеары отчаянная мысль. Она вспомнила подслушанные ненароком разговоры фрейлин. Они говорили, это приятно, а Данри опытный, он знает, что делает… Только вот леди Бринэт предупреждала, что первый раз всегда больно.
– Эрми…
Её величество поняла, что фаворит не отступит. Да и ей, честно говоря, уже не так сильно хотелось сказать «нет». Непонятные ощущения сбивали с толку, потихоньку пересиливали страх неизвестности и вытесняли смущение. И правда, в спальне уже темно, да и глаза зажмурены. Эрмеара попыталась сделать вдох и протолкнуть густой, царапучий воздух в грудь. Она вспомнила, как в детстве стояла на мостках, на озере в загородном поместье, и уговаривала себя прыгнуть в прохладную, искрящуюся воду. И страшно, и очень хочется, и от предвкушения сводит живот, и голова кружится…
– Да!.. – тихо простонала она, сдаваясь под напором желаний, которые кипели в крови.
– Ш-ш-ш… – Край рубашки неумолимо пополз вверх, и Эрми почувствовала, что поднятая сорочка почти полностью обнажила бёдра.
Девушка беззвучно охнула. Миг – и ненужная одежда небрежно отброшена в сторону. Эрмеара замерла. Сердце загрохотало в ушах, щёки опалил жар, и глаза открывать было страшно. Руки Данри медленно пропутешествовали вниз.
– Ты красивая, – услышала она. Хриплый чувственный голос звучал с искренним восхищением.
Данри наклонился совсем низко, почти касаясь приоткрытых губ королевы. От того, что Эрми наконец доверилась ему, позволила прикасаться к себе, у Кинаро всё замирало внутри. До звёздочек в глазах хотелось подарить Эрмеаре наслаждение, не приправленное страхом или стеснением. Данри притянул королеву за затылок и снова поцеловал. На сей раз настойчиво, по-настоящему. Глухой возглас, горячие ладошки на его груди, и – несмелое, ответное касание её языка. Девушка впилась ему в плечи и выгнулась. Спустя несколько минут фаворит всё же оторвался от жарких губ. На него взглянули затуманенные пробудившимся желанием глаза, и страха в них уже совсем не было. Не сводя с королевы пристального взгляда, Данри провёл рукой вниз, до мягкого живота, и остановился, едва мышцы под пальцами напряглись. Улыбка юноши стала шире. Данри убрал ладонь и с удовольствием отметил лёгкое разочарование, промелькнувшее на лице хозяйки спальни. Он сжал ремень, и Эрмеара заметила.
Государыня по-детски зажмурилась, чуть только услышала негромкий звон пряжки. Девичье смущение выглядело так трогательно, что у Данри вдоль позвоночника пробежали мурашки. Пожалуй, впервые за долгое время он больше наслаждался прелюдией, чем самим процессом, что приятно удивляло. Обычно, благодаря его, хм… настойчивости, всё происходило быстрее. Данри отстранился и избавился от одежды, бросая на Эрмеару косые взгляды. Он подметил, как крепко она стиснула покрывало, как в волнении покусывала губу, и в груди разлилось мягкое тепло. Кинаро вытянулся рядом с Эрми и властно обнял за плечи.
– Иди ко мне…
Она сдалась, и некоторое время им было очень хорошо… Когда всё закончилось, порыв страсти прошёл, и вернулась способность соображать, совсем уставший Данри задумался, как вести себя дальше и стоит ли оставаться в королевской спальне до утра. Однако Эрмеара, пробормотав едва слышное «спасибо», свернулась калачиком и моментально уснула, не выразив никаких пожеланий. Юноша некоторое время полежал, бездумно глядя в потолок – в голове царила звенящая пустота, и хотелось наконец уснуть – последние дни выдались насыщенными во всех смыслах. Потом Данри осторожно встал, собрал одежду, тихо оделся и, бросив последний взгляд на Эрмеару, на цыпочках вышел из опочивальни.
Скорее всего, утром её величеству понадобится некоторое время побыть одной, чтобы осознать случившееся, и Кинаро был уверен, что поступил правильно и вернулся к себе. В конце концов, они не муж и жена, чтобы засыпать в одной постели после первой же ночи. Данри широко зевнул, забрался на широкую кровать и длинно вздохнул. Ну что ж, всё прошло не так уж плохо, хотя, конечно, раньше, в прошлой жизни, он предпочитал девиц поопытнее. Теперь придётся привыкать к королеве и потихоньку учить её быть хорошей любовницей. И надеяться, что она поскорее выйдет замуж… На этой мысли утомлённого фаворита окончательно сморил крепкий сон.
Два года спустя. Сигерия, столица Лерох, за несколько недель до прибытия в Алевидию принца Тенрила
Лейвин Ируто, наследный принц Сигерии, скатал в шарик записку и метко бросил её в самую середину тлеющих углей. Несмотря на мягкий климат и тёплое лето, в мрачноватом замке – резиденции королей в Лерохе – царила прохлада, и топились камины. А наследный принц к тому же очень не любил мёрзнуть, поэтому в его покоях всегда было жарко.
«Вашего гостя видели глубокой ночью, когда он выходил из Ваших покоев. Будьте осторожны. Если Вас интересует личность свидетеля, приходите сегодня в «Шип и бутон» к четырём часам. Доброжелатель». Текст записки намертво отпечатался в памяти принца, а простой знак на гладкой восковой печати – два звена цепи – вселял уверенность, что это не ловушка. Лейвин никогда не видел Доброжелателя, но знал того, кто стоял за незримым помощником. Оснований не верить посланию у Ируто не было, Доброжелатель ещё ни разу не ошибся в своих редких предупреждениях.