Что касается Эшвуд-холла, то он полностью переходил во владение Мортона, но с одним условием. Дети из того самого лондонского сиротского дома имели возможность каждый год проводить в Эшвуд-холле несколько недель.
Мортон в легком смущении покачал головой. Да что же вдруг произошло с дядей Адамом? При чем здесь дети?
Появление привидения с этим не имело ничего общего, так как эта девочка стала появляться всего за несколько месяцев до смерти лорда Эшвуда, а завещание было составлено несколько лет назад.
Но самой удивительной была последняя просьба, которую лорд Адам адресовал своему племяннику. Дословно она звучала так:
«Пожалуйста, сделай для меня следующее: каждый год в день рождения твоей матери приноси на ее могилу столько белых хризантем, сколько ей исполнилось бы лет».
Разумеется, Мортон, всякий раз приезжая в день рождения матери на ее могилу, замечал букет белых хризантем от дяди Адама. Он всегда расценивал это, как проявление дружеской привязанности. Однако он был удивлен, что лорд Эшвуд попросил в завещании каждый год от его имени и на его деньги приносить хризантемы ей на могилу. Это представляло их отношения в ином свете.
«Может, маму и дядю Адама связывало нечто большее, чем просто родственные отношения?» – Мортон явно был сбит с толку. Подобное никогда не приходило ему в голову! Он любил свою прекрасную мать. Он даже гордился тем, что у нее было множество поклонников, которых она всегда держала на должном расстоянии. Но он ни разу не подумал о том, что его дядя тоже мог быть в их числе.
Он стал припоминать различные мелочи, которым он раньше не придавал никакого значения. И чем больше он рассматривал ситуацию с этой точки зрения, тем больше убеждался, что, вероятно, когда-то между его матерью и дядей Адамом имела место романтическая связь. В конце концов, после смерти его отца они с матерью каждый год во время школьных каникул проводили в Эшвуд-холле несколько недель. А сам дядя Адам периодически приезжал в Лондон и водил мать Мортона в театры и на концерты.
Мортона в этой связи больше всего занимал один вопрос: почему дядя Адам не женился на свояченице, когда она овдовела, раз уж он ее так любил?
Но было бессмысленным рассуждать на эту тему. «В этом году будет семьдесят пять хризантем», – подумал адвокат.
Следующая мысль буквально шокировала его: а ведь Лаура Паркинс очень похожа на его мать!
Сходство было неявным. Оно заключалось не в чертах лица или цвете волос. Но у обеих было неотразимо привлекательное очарование и очень похожий, добрый взгляд. Мортон был уверен, что в жизни Лаура Паркинс веселый человек.
* * *
Мортон на удивление быстро привык к Эшвуд-холлу и даже стал чувствовать себя здесь вполне уютно. Спокойный ритм простой сельской жизни шел ему на пользу; он так контрастировал с суетой и постоянными стрессами жизни в большом городе!
Впрочем, Лондон не давал о себе забывать, и Крофф напоминал о себе ежедневными звонками.
Через неделю Мортон наконец решил вернуться в Лондон. Он с удивлением осознал, что с нетерпением ждет новой встречи с Лаурой Паркинс. Однако обстоятельства самого процесса и ожидания Кроффа мучили его. Он старался гнать от себя эти мысли и не думать о том, что, выступая защитником Лауры, он должен возложить на нее вину.
В воскресенье вечером раздался тревожный звонок от Кроффа. Мортон как раз сидел в столовой, расслабленно пил чай после продолжительной прогулки и курил сигару. Шеф хотел знать, когда он возвращается.
– В определенных кругах становится жарковато, – нервничал Крофф. – Пресса самым гнусным образом трезвонит по поводу убийства в Статенхейме. Ищейки-репортеры знают уже больше полиции, а желтая пресса так вообще находилась чуть ли не под кроватью леди Эдит, когда все это произошло.
– А как проходит полицейское расследование?
– Неторопливо, – простонал Крофф. – Почти никак! Если честно, я этого не понимаю. В этом деле все предельно ясно.
Всякий раз, когда Крофф звонил из Лондона, Мортон начинал нервничать. Он откашлялся и спросил:
– Что с отпечатками пальцев?
– Их полно по всему дому. Все они принадлежат либо леди Эдит, либо поварихе, либо Лауре Паркинс, либо горничной.
Он выдержал многозначительную паузу.
– Но на всех упомянутых в деле предметах фигурируют отпечатки исключительно мисс Паркинс.
– А результаты вскрытия? Что оно показало?
– Ничего, – фыркнул Крофф презрительно.
– То есть как ничего?
– А так – ничего! С этим они до сих пор возятся! Трудно представить, но результатов вскрытия до сих пор нет, потому что они хотят привлечь к этому делу стороннего эксперта, а он должен прилететь аж из Ванкувера.
– Из Ванкувера… Почему именно из Ванкувера?
– Без понятия! – заорал шеф. – Все это страшно засекречено, нет почти никаких сведений. А народ жаждет мести и готов линчевать эту особу, если в ближайшее время что-нибудь не решится.
– Крофф, может быть, хотя бы вы позаботитесь о Лауре Паркинс?
– Я? Она разве мой клиент? Черт возьми, Эшвуд, вообще-то это ваше дело! Когда вы возвращаетесь?
– Завтра, – спонтанно решил Мортон.
Этот ответ удовлетворил Кроффа.
– Тогда до завтра! – коротко попрощался он.
Тяжело вздохнув, адвокат повесил трубку.
* * *
Он сообщил Банчу, что завтра уезжает в Лондон. Старый дворецкий с грустью кивнул.
– Что касается появления привидения, то мы можем быть спокойны, Банч, верно?
– Надеюсь, милорд. Возможно, она теперь уже и никогда не появится, раз лорда Адама нет в живых.
Дворецкий помедлил:
– Милорд, я хотел вас спросить, что теперь будет со всеми этими вещами? Что делать с игрушками в библиотеке?
– Думаю, с этим мы подождем до моего следующего приезда, – ответил Мортон. – Я скоро снова приеду, Банч!
– О, я буду только рад, милорд.
Вечером Мортон позвонил Полу, попрощался с ним и пообещал в скором времени снова приехать. Банчу он сказал, что ему больше ничего не нужно и отправил его спать.
– Пора отдыхать, Банч. Завтра нам обоим нужно вовремя встать.
– Завтрак подать в шесть, милорд?
– В половине седьмого, – ответил Мортон. – Думаю, до девяти часов я вполне успею добраться до конторы. Доброй ночи!
Он еще некоторое время стоял у окна и вглядывался в звездное небо. Ярко сияла луна и серебрила голые ветви старых деревьев в Эшвуд-парке.
Через пару минут молодой лорд все-таки решил отправиться в библиотеку. «Я освобожу Банча от этой обязанности, – подумал он. – Наведу в библиотеке порядок, так что ему не придется там ничего делать. Бедняга и так все принимает очень близко к сердцу».