Большая Казачья — это тарасовская улица, известная всему городу как место работы представительниц древнейшей профессии. Здесь в любое время суток любой желающий мог подыскать себе путану по вкусу.
— Почти угадала, — ответила я на вопрос приятельницы, — можно порыться в твоем шифоньере?
— Догадываюсь, зачем. Скажи только — ты это по работе или просто решила сменить профессию?
— Лен, хорош шутить, помоги лучше, — я безуспешно перерывала содержимое шкафа.
— Отойди, — Ленка встала на цыпочки и с самой верхней полки достала пакетик, — это тебе точно подойдет. Я в этом наряде в такую историю влипла однажды, ты не поверишь! Сейчас расскажу.
Понимая, что рассказ француженки не может быть коротким, я не дала ей его начать, чтобы не останавливать потом на полуслове.
— В другой раз расскажешь, — я встала перед зеркалом и стала прикидывать на себя маленькое бюстье из прозрачной ткани и коротенькие шортики, откровенно обнажающие ягодицы. Вот это в самый раз! Облачившись в секс-костюм и поблагодарив подругу, я поспешила к своей машине, чтобы вновь отправиться в то место, где недавно побывала. Уже стемнело, поэтому мне вполне могли поверить.
У подъезда сидели двое каких-то мужиков, немного под градусом, и с сожалением говорили о том, что им не на что продолжать веселье. Я подошла к тому, который был потрезвее, и спросила:
— Машину водить умеешь?
— Чего? — не понял он.
— Рулить, говорю, умеешь?
— Умею, а что?
— Прокатишь меня на моей машине, получишь и на бутылку, и на хорошую закуску.
— Шутишь? — не верил тот.
Я открыла кошелек, показала ему обещанную купюру и кивнула на «девятку». Мужик пожал плечами, но подчинился. Теперь картина, которую я собиралась представить, обещала быть достоверной.
Водил он, мягко говоря, не очень: вцепился в руль, будто боялся выронить, и взглядом зомби стал смотреть на дорогу. Скорости переключал так, что от рывков автомобиля я с силой ударялась о спинку сиденья.
Мы подкатили к кучке ребят. Мой новоявленный водитель нажал на тормоз так, что резина заскрипела. Это сыграло положительную роль, поскольку собравшиеся разом посмотрели в нашу сторону. Воспользовавшись моментом, я приоткрыла дверь и, соблазнительно выставив ногу, вышла из машины.
Один из мужчин, окинув меня оценивающим взглядом, присвистнул.
— Ребята, — начала я развязным тоном, — покажите, как к Наполеону проехать.
— Ты что, по вызову, что ли?
— Угу. Адрес есть, но тут не поймешь, где какая улица, полчаса уже бензин прожигаем.
Мужики стали переглядываться. Они смотрели на меня так, что в обычной ситуации я на эти взгляды ответила бы парой ласковых, а тут приходилось терпеть.
— А может, ты лучше с нами останешься? — спросил один из них, наверное, самый наглый и любвеобильный.
— Нет, котик, Наполеон может обидеться и нас с тобой наказать.
— А на обратном пути заскочишь? — не отставал он.
— Обязательно.
Ребята показали мне, как проехать к дому Подольского, и продолжили обсуждение каких-то своих дел. Мой шофер сидел, что называется, поджав уши. Наверное, он не ожидал такого поворота событий. Я протянула ему обещанную банкноту, но он, вытерев пот со лба, сказал:
— Обещала на бутылку, а давай на две — за моральный ущерб, за нервное перенапряжение, в общем.
Препятствовать я не стала и, расплатившись, поехала к Подольскому.
* * *
— Кто там? — раздался грубый мужской голос из домофона.
Я не сразу нашлась, что ответить, поскольку моя фамилия хозяину дома вряд ли о чем-то говорила, а представляться сотрудником органов не входило в мои планы. Пытаясь прервать затянувшееся молчание, я произнесла:
— Почтальон Печкин. Принес посылку для Наполеона.
Раздался щелчок, и домофон замолчал. Очевидно, приняв меня за какого-нибудь проходящего мимо хулигана, Подольский не стал тревожиться. Подождав минут пять, я решила позвонить снова. Голос, ответивший мне, стал еще грубее:
— Кто?
— Частный детектив Татьяна Иванова, — не стала я лукавить.
Однако и на этот раз дверь никто не открыл. Я стала бродить вдоль забора из огромных массивных плит, размышляя, как бы преодолеть эту непростую преграду. Наконец между двумя плитами я заметила торчащую из бетона в разные стороны железную арматуру. При определенных усилиях, опираясь на нее, вполне можно было забраться на ту сторону двора. Как ни странно, собачий лай не слышался. Ведь обычно люди, проживающие за такими заборами, стараются завести как можно более агрессивного пса.
Оглядев себя, я вспомнила, что забыла расстаться с нарядом путаны. Явись я перед Наполеоном в таком виде, он бы, как пить дать, принял бы меня за приятный сюрприз, преподнесенный кем-нибудь из старательно заботящихся о его досуге друзей. В этом случае у меня практически не оставалось бы шансов убедить Подольского в том, кто я есть на самом деле.
Юркнув в «девятку», я быстро скинула одежду, взятую напрокат у Ленки, и облачилась в свое, родное, бывшее одним из любимых в таких случаях — черные джинсы и просторную футболку. Такое одеяние нисколько не сковывало движений, поэтому сейчас было весьма кстати.
Успешно забравшись на первую ступеньку, я попыталась взгромоздиться на следующую, но расстояние до нее было слишком большим, и даже нога михалковского дяди Степы вряд ли бы до нее дотянулась, поэтому пришлось показать свои способности в умении подтягиваться. Сосредоточившись, я сделала значительное усилие, и вторая высота была взята. Следующие «ступени» были преодолены практически без проблем.
Я уселась на вершине забора, как курица на насесте, чтобы немного перевести дыхание, а заодно обдумать, как действовать дальше. Прыгать было рискованно — слишком высоко, а ноги мне в будущей жизни вполне еще могли пригодиться. Иного выхода, чем лезть задом, на ощупь отыскивая ступней очередную железяку, просто не оставалось, и я приступила к действиям.
Представив, как это зрелище смотрится со стороны, я даже засмеялась. Однако, как оказалось, веселье было преждевременным. Кто-то резко подхватил меня за ремень джинсов и, тряся моим беспомощным телом в воздухе, стал орать:
— Почтальон Печкин, говоришь? Посылку, значит, принес? Что у тебя в ней — фоторужье или что покруче? Ты что здесь выискиваешь, стерва?
На выручку мне в очередной раз пришло владение системой карате. Сделав одно из особенно хорошо отработанных движений, я не только смогла вырваться и благополучно приземлиться на ноги, но и нанести удар. Наполеон закряхтел и согнулся от боли. Моя ловкость, сноровка и годами отработанные навыки карате сыграли свою роль.
Воспользовавшись моментом, я нанесла второй удар, который заставил Подольского упасть на спину. После того как он попытался подняться, я для страховки наступила ему на грудь ногой и сказала: