— Прошу вас, внимательнее. Никто из нас не хочет, чтобы его карьере был положен конец сегодня.
— Спасибо. — Женщина улыбнулась, закрывая чехол. Йасим сделал жест, приглашая КК пройти через металлодетектор, и она сквозь радушный арочный проем двинулась во Двор янычар.
Кэтрин присоединилась к гостям и вместе с толпой двинулась к Воротам приветствий. Вдоль дорожки стояли воткнутые в землю горящие факелы, которые своим оранжевым мерцанием придавали древним зданиям золотистый оттенок, посылая в небеса танцующие щупальца черного дыма.
Приближаясь ко вторым воротам, КК подалась влево и вышла из освещенного пространства. Она залезла в сумочку, делая вид, что хочет подправить макияж, и огляделась. Толпа двигалась через Ворота приветствий во второй двор, где и происходили основные торжества.
КК увидела несколько охранников, обходящих территорию, оглядывающих толпу — не обнаружится ли чего-нибудь необычного. Но она знала, что по большей части это делается для вида, и эти также полагаются на бдительность товарищей, стоящих при входе. Люди, оказавшиеся здесь сегодня, не могли стать источником каких-либо неприятностей; они не принадлежали к шумной, хулиганистой, склонной к нарушению закона черни, доставляющей беспокойство законопослушному обществу. По крайней мере, так считала КК.
Знакомым маршрутом, который они с Майклом опробовали предыдущим вечером, Кэтрин направилась в неосвещенную часть двора. Темнота здесь была гуще обычного по контрасту с освещенной факелами дорожкой. Она шла, стреляя глазами, не выпуская из вида движущуюся толпу, охранников, которые были отчасти ошеломлены величием момента и старались оставаться незаметными. Наконец добралась до темного уголка, где к Археологическому музею примыкала тридцатифутовая стена, которой был обнесен дворец Топкапы. Быстро скинула туфли-«гвоздики», надела кроссовки.
Кэтрин понятия не имела, где находится Майкл, но ей было известно, что где-то здесь затаился Иблис, а никто не знал его лучше, чем она. Он коварен, изобретателен и не останавливается ни перед чем, чтобы добиться желаемого. И еще она знала, что он ищет Майкла. Два вора, два разных взгляда на жизнь: один любой ценой избегает причинять вред другим, а другой, невзирая на цену, идет к своей цели.
КК не могла допустить, чтобы с Майклом что-то случилось — он так беззаветно пришел ей на выручку и, ни минуты не колеблясь, решил помогать в нарушении закона ради спасения сестры. Несмотря на опасности и риски, связанные с этим — ведь здесь нарушение закона грозило не только тюремным заключением, но и смертной казнью. И теперь опасность смерти нависла над тремя людьми. Над ее другом, сестрой и… Кэтрин поняла, что больше не может обманываться относительно своих чувств к Сент-Пьеру.
«К черту риски», — подумала она, перебросила на спину кожаный чехол и сумочку, потом нащупала пальцами щель в камнях и начала подниматься по стене.
Майкл выполз из часовни через трехфутовую дыру и осветил фонариком водосборник, где звук падающих с потолка капель подчеркивал здешнюю тишину и уединенность. Такой большой тайный мир — и всего в нескольких шагах от ничего не подозревающего общества. И такое не только в Стамбуле — повсюду в мире: в Риме, Москве, Шанхае, на американском Западе. Большая часть этого тайного мира была, к счастью, недоступна современности, потому что раскрытые тайны грозили крупными неприятностями.
Майкл оглянулся на дыру, ведущую в тайную часовню: он знал, что приподнял завесу над тайной, которая должна быть спрятана от мира. Но заделать дыру, скрыть недавнее разрушение и кражу невозможно. Он испытывал угрызения совести оттого, что заглянул в прошлое, только чтобы уничтожить его, но в жизни существовали вещи куда более важные.
Он проверил и перепроверил герметичность тубуса с картой и прыгнул в водосборник глубиной пять футов. Холодная вода отрезвила, вернула к насущности. Держа фонарь над головой, Сент-Пьер двинулся к первой стене, плеск воды гулким эхом разносился по пещерообразной камере.
Добравшись до стены, он быстро набрал в грудь воздуха, нырнул и заскользил по пятифутовой трубе в основную камеру водосборника. Всплыв на поверхность, пошарил лучиком, увидел веревку — его средство отхода. Веревка плавала в воде, перерезанная наверху. Он посветил фонариком наверх — туда, откуда спустился; пустое дело — он знал, что ничего там не увидит.
Ни минуты не колеблясь, Майкл нырнул в воду и вернулся через трубу в меньшую камеру, всплыл на поверхность, быстро направил луч на стену в тридцати ярдах, засунул фонарик за пояс и поплыл с максимальной скоростью, на какую только способен. Если бы он шел по воде, то не смог бы двигаться так быстро, уменьшая шансы на спасение. Он не сомневался в том, что надежно привязал веревку к экскаватору — когда дело касалось безопасности, он не допускал ошибок. Веревка упала не случайно.
Не останавливаясь, Майкл выхватил фонарик из-под ремня и нырнул в туннель под следующей стеной. Эта труба была длиннее, и слабое встречное течение препятствовало ему. В темноте и ограниченном пространстве сорок футов трубы, казалось, никогда не кончатся, но Майкл все же вынырнул на поверхность. Он всегда в своих планах предусматривал альтернативную возможность отступления и был теперь исполнен решимости добраться до второго выхода. Он старался не думать о том, кто мог перерезать веревку и где находится этот человек, понимая, что если впустит в свои мысли страх, то тем самым уменьшит свои шансы на спасение.
Майкл всплыл в следующей камере водосборника, которая сильно отличалась от предыдущей: высокая и узкая, она тянулась вверх на двадцать пять футов, и через решетку сюда проникали лучи света. Это был колодец, который вел в самое сердце гарема — в турецкие бани. Он представлял собой часть водосборника, который постоянно обеспечивал свежей, холодной водой в те дни, когда здесь обитали султаны и их многочисленные жены, а теперь был заброшен и забыт, как и многое в истории.
Из стены колодца торчали три трубы, расположенные через семифутовые интервалы. Диаметр они имели по три фута и выступали из стены на несколько дюймов. Их значительная удаленность друг от друга делала подъем тяжелым, с прыжками и опасными перехватами, но трудный путь всегда лучше, чем невозможный.
Майкл посмотрел на решетку в потолке: три на три фута, пролезет без проблем, если только сумеет ее поднять. Майкл поднялся на первую трубу, радуясь возможности выйти из воды; ему пришлось подавлять непроизвольную дрожь, следствие возвращения температуры тела к норме. Холод воды обессилил его, вызвал судорожные сокращения мышц, лишил пальцы чувствительности — все это делало подъем еще более опасным.
Майкл вытащил из сумки отвертку и маленький ломик, закрепил их на поясе рядом с ножом, чтобы они находились под рукой, когда он доберется до верха и ему понадобится инструмент, чтобы снять решетку на пути в гарем. Закрыл сумку и встал, пошатываясь, на верхней части первой трубы. Вытянул руки вверх — его пальцы немного не доставали до следующей трубы. Он глубоко вздохнул, сосредоточился и подпрыгнул. Пальцы Майкла ухватили выступающую трубу. Мышцы готовы были разорваться, когда он подтягивался на вторую трубу, на которой в конечном счете и примостился, переводя дыхание.