Родители считали, что в Гринхэм-коммон риск подобного несчастья практически равен нулю. В этот лагерь принимали одних женщин, мужчинам запрещалось оставаться там на ночь. По мнению мистера и миссис Слейд, все это было замечательно придумано. Летний лагерь, сколько угодно свободного времени, чтобы читать, компания серьезных, идеалистически настроенных женщин – что может быть лучше? Разумеется, первое же участие дочери в демонстрации и сюжет в телевизионных новостях, где было показано, как ее увозят в полицейский участок, стали для них шоком. Но все равно они посчитали, что пусть лучше ее лапает бобби, чем какой-то там немыслимый тип совершенно бандитского вида, который катается на мотоцикле и стирает свои джинсы в урине.
Джек спрятался за своей газетой и оттуда вел скрытое наблюдение за девушкой и ее родителями, которые заказали себе чай и булочки. Вот некий унылый поденщик в дурацком поварском колпаке выполнил их заказ, вот они пытаются намазать на булочки масло, и у них, разумеется, ничего не получается, потому что масло заморожено до каменного состояния и только крошится под их ножами. Да, Джек им сочувствует: несвежие булочки с непременным полагающимся в таких случаях куском масла слывут, можно сказать, фирменным блюдом подобных ресторанов.
Вот они расправились-таки со своими булочками, и человек с обликом папаши спросил счет. Джек вздохнул про себя, резонно предположив, что его прекрасному видению вот-вот наступит конец. Маленький лучик солнца, сверкнув на мгновение, собрался погаснуть. Он надеялся, что девушка выйдет из ресторана последней и он сможет хотя бы поглазеть на ее ноги.
В это время двое взрослых встали из-за стола, поцеловали дочь и покинули ресторан без нее.
Вот так сюрприз! Вплоть до этого момента интерес Джека был совершенно пассивным. Он просто старался хоть немного скрасить свое безрадостное армейское существование и получить маленькое удовольствие, разглядывая хорошенькую девушку. Но теперь другое дело. Девушка оказалась одна, и в его уме сразу же запрыгали озорные мысли. Интересно, ответит ли она, если он прямо сейчас подойдет к ней и запросто скажет: «Привет!»? Разумеется, это сумасшествие. Он – офицер американской армии, она – борец за мир, занятый разрушением всего того, что ему так дорого. Но самое главное: она была по крайней мере на десять лет его моложе!
С другой стороны, она так прекрасна, что, право же, при любом раскладе к ней стоит подойти. Ну какой особый ущерб грозит ему от такого поступка? В худшем случае она просто пошлет его с его приветом куда подальше, и на этом дело кончится.
Полли даже не заметила приближения Джека. Она была поглощена своими мыслями и чувствовала себя очень несчастной. Сегодня родители первый раз навестили ее в лагере, и, когда они ушли, она поняла, что скучает по дому. Ей самой это показалось странным. Последние пять лет она только и мечтала о том мгновении, когда покинет дом, и вот теперь ей открылось со всей очевидностью, что дом, оказывается, имеет не только недостатки, но и несомненные преимущества. Постоянная и преданная любовь родителей и регулярно пополняемый запас чистых трусиков в шкафу.
– Не могу ли я вам предложить чашечку кофе, мадам? – спросил Джек. – Если, конечно, можно так назвать ту бурду, которую здесь подают под этим наименованием.
Полли не могла поверить собственным глазам. Американский солдат! Раньше она видела таких только на расстоянии, когда они входили-выходили со своей базы или въезжали-выезжали оттуда на своих автомобилях. Все американцы в ее глазах – офицеры, технический персонал и все прочие – были людьми другой, более эффектной породы. На территорию женского лагеря проникали только бедные маленькие британские новобранцы-тинейджеры, и участвовали в их песнопениях тоже только они.
Немного оправившись от первого потрясения, Полли предложила Джеку сесть. Она решила не упускать представившуюся ей так неожиданно возможность наставить врага на путь истинный. Джек заказал кофе и спросил, не хочет ли она поесть. Она ответила, что, несмотря на то, что уже ела, будет рада повторить это снова. По сути дела, она была голодна, но не позволила родителям заказать себе что-нибудь, кроме легкой закуски, только по той причине, чтобы они, не дай бог, не подумали, что в лагере ее плохо кормят.
Если Джек сначала и волновался, что его импульсивный порыв захлебнется в неловком молчании, то, право же, ему этого делать не стоило. Не успел он сделать заказ, как девушка уже успела назвать его фашистом, массовым убийцей и бездушной машиной с зомбированными мозгами. Она спросила его также, задумывался ли он когда-нибудь о том, что делает, призвала покинуть армию и поинтересовалась, знает ли он, при какой температуре горят человеческие тела. Разумеется, от этих слов она очень естественно перешла к описанию ужасов Хиросимы.
– Эти люди были просто прижарены к стенам. Кожа сходила с детей, как шелуха, а глазные яблоки буквально плавились в орбитах.
Напрасно Джек протестовал, что он тоже выступает исключительно за мир во всем мире и что, по его мнению, только непрестанная бдительность и военная мощь НАТО могут предотвратить подобные ужасы в будущем.
– Как интересно! – презрительно усмехнулась Полли. – Чтобы предотвратить ядерную войну, вы производите все больше и больше бомб. Просто замечательно. Это все равно что трахаться ради того, чтобы сохранить девственность. Вы кто? Может быть, вы один из тех сладеньких, добреньких и миролюбивых хиппи? Да вы отдаете себе отчет в том, что однодневный американский военный бюджет может прокормить весь «третий» мир в течение целого года?
По предложению Джека Полли заказала себе еду из трех блюд, и тут как раз подоспел томатный суп. Воображение Джека было просто поражено открытием, что эта девушка может впадать в ярость даже по такому далекому от политики поводу, как суп. Разумеется, причины для ярости имелись самые веские. В те времена микроволновые печи были сравнительно недавним изобретением, и их конструкция предполагала, что они не отключаются даже тогда, когда в них приоткрываются дверцы. Это приводило к тому, что орудующие с ними в ресторанах тинейджеры, нанятые за гроши, успешно зарабатывали себе рак костей, но были совершенно бессильны как следует подогреть еду.
– Сверху он горячий, а внизу совершенно холодный! – воскликнула Полли. – И какая-то пенка на поверхности! Просто не представляю, как они могли этого добиться! Такое впечатление, что они это сделали нарочно.
Джек мог только молча кивать головой в знак согласия и смотрел на нее во все глаза. Он просто не способен был отвлечься на какой-то там суп. Он чувствовал себя совершенно счастливым. Эта английская роза была просто обворожительна! И такая злая! Ему очень нравилась ее злость, яростная, страстная злость, направленная буквально на все вокруг. На атомные бомбы и на суп одновременно. Вот уж действительно – «системе» придется ответить за многое.
Если бы родители Полли вернулись в ресторан в этот момент, они были бы несказанно удивлены. Представьте только: Полли нашла себе кавалера! Причем не мальчика, а настоящего мужчину! Не панка, не хиппи, а американского армейского капитана! Разумеется, их дочь тут же начала бы им объяснять, что этого типа она только что встретила. Что у нее нет с ним ничего общего. Но что-то в горячности ее объяснений и в том, как вспыхивали ее щеки под женскими половыми символами, заставило бы их заподозрить, что с их дочерью не так все просто и эту встречу никак нельзя назвать случайностью.