Питер минуту постоял, совершенно ошеломленный и едва способный собраться с мыслями. А ведь он уже был почти у цели! Дверь квартиры открылась именно для него! Но он упустил свой шанс, не смог убить американца и овладеть Полли! С другой стороны, не стоило забывать, что он все-таки находился внутри ее дома. Он сумел проникнуть в среду ее обитания, и она об этом даже не догадывается. Она со своим американцем чувствует себя в квартире в полной безопасности. Питер чувствовал, что должен хорошенько спланировать свой следующий шаг. Он вернулся к лестнице и сел на потертый ковер, чтобы как следует обдумать свое положение.

47

А Полли в это время поцеловала Джека в губы, исполненная к нему чувства благодарности за то, что он попытался сразиться с Клопом и не оставил ее снова в одиночестве. Джек ответил на ее поцелуй, пытаясь в то же время успокоить свое дыхание и ощущая соленый вкус ее слез на своих губах. Она чувствовала себя такой маленькой и беззащитной. Джеку очень хотелось ее защитить, овладеть ею. В этот момент они с Питером, пожалуй, испытывали очень похожие эмоции. Но Джек отбрасывал от себя такие мысли, пытаясь противостоять чарам Полли.

– Я его не поймал, – сказал Джек. – Он ушел.

– Ты его никогда не поймаешь, – ответила Полли. – Он неуловим. Я уже пыталась это сделать множество раз.

Джек поднес губы к самому уху Полли.

– Ты никогда не думала о том, чтобы его убить? – прошептал он.

Вот так вопрос. Разумеется, она думала о том, чтобы его убить. Жертвы, как правило, только тем и занимаются, что думают об уничтожении своих преследователей. Полли тысячу раз желала, чтобы этот сумасшедший ублюдок наконец оказался мертв.

– Нет, Полли, я не имею в виду пожелание ему смерти, – уточнил Джек. – Я имею в виду настоящее убийство.

– Не надо шутить, Джек, – устало ответила Полли. – Ты сам не знаешь, что говоришь. Если бы ты знал, что значит быть жертвой, какое это ужасное состояние, ты бы не стал так шутить.

Джек нежно усадил Полли на кровать и принес ей ее наполненный стакан.

– Я не шучу, Полли. Я хочу убить его для тебя.

– О Джек! Если бы! – Она снова едва не плакала.

– Полли! – Голос Джека снова звучал твердо. – Я убью его ради тебя. Мне только нужно знать, кто он такой и где живет.

Голова Полли закружилась. Какая сладкая мысль! Просто нестерпимо сладостная! Знать, что Клоп умер. Что его наконец раздавили. Исчез навсегда. Что его больше не надо предупреждать, угрожать арестом, брать с него торжественное обещание навсегда отвязаться. Его просто больше не будет. Он перестанет существовать. Это как прекрасный сон. Но пусть сном и останется. Людей убивать ни в коем случае нельзя.

Джек знал, о чем она думает.

– Я военный, – сказал он. – Убийство людей – это моя профессия. Ничего особо трудного в этом нет.

– А если военные убивают людей, это законно?

– С каких это пор ты начала интересоваться законностью чьих-то действий? Когда я тебя знал, ничего подобного за тобой не водилось. Существует высший закон – вот что ты обычно говорила. А может быть, ты думаешь, что когда я убиваю иностранцев, все преступление которых состоит в том, что они живут в другой стране, то это законно? А преследовать слабых и запуганных женщин, разве это законно?

– Я не говорю о справедливости, – сказала Полли. – Я говорю о законе и больше ни о чем. Тебя могут поймать.

Джек улыбнулся своей очаровательной, самоуверенной улыбкой.

– Знаешь, завтра меня уже здесь не будет. Я уеду. Я улечу на военном самолете сперва в Брюссель, а потом домой, в Штаты. Неужели ты думаешь, что если я прикончу какое-то тоскливое ничтожество, свихнувшегося дурачка в Стоук-Ньюингтоне, то кто-нибудь скажет: «Эге! Могу поклясться, что это наверняка сделал заезжий американский генерал!» Да ни за что на свете!

– Прекрати эти разговоры!

– Я служил в спецподразделениях, Полли. Поверь мне, я знаю, как уничтожить человека со всеми предосторожностями. Я могу убить его по пути в аэропорт, а потом спокойно позавтракать.

На этот раз Полли слушала молча. Ей снова хотелось сказать ему, чтобы он замолчал, но слова не шли на язык.

– Я имею в виду, что этот парень связан с тобой, – продолжал Джек, – но ни в коей мере не связан со мной, не так ли? Разумеется, ты связана со мной, но ведь об этом никто не знает, кроме нас с тобой, не так ли, Полли? Ты подтверждаешь это?

Благодаря счастливой случайности Джек получил возможность осторожно выспросить у Полли то, что он больше всего хотел знать.

– Я имею в виду, что если я соберусь убить этого парня, то должен быть совершенно уверен, что никто не заподозрит меня в связи с тобой. Итак, ты можешь это подтвердить, Полли?

Полли заговорила как будто в трансе:

– Всю эту историю я однажды рассказала одному человеку по имени Зигги. Это было в кемпинге возле Стоунхенджа. Но он постоянно ширялся и ничего не слышал.

– Кто-нибудь еще?

– Знаешь, за столько лет были разные люди. Иногда я напивалась и начинала болтать, что когда-то трахалась с офицером в Гринхэме. Но я никогда не входила в детали. Я вообще не люблю вспоминать, Джек.

Полли продолжала говорить, но казалось, что она к чему-то прислушивается. Она слышала свой голос как будто со стороны, как будто это не она продолжала убеждать Джека:

– На свете нет ни малейшей возможности связать нас с тобой, Джек.

Некоторое время они смотрели друг на друга. Джек усмехнулся.

– Ну вот и прекрасно, – сказал он весело. – Так где я могу его найти?

Он не шутил, Полли это прекрасно видела. Если это фантазия, то она что-то быстро превращалась в реальность. Полли с усилием оттащила себя от края пропасти. Пришло время положить конец этой ужасной фантазии.

– Ты не можешь его убить! Я не хочу, чтобы ты его убивал! Я не хочу, чтобы ты даже говорил об этом! Не имеет значения, что я кого-то ненавижу! Я никогда не соглашусь, чтобы из-за этого кого-то убивали!

Джек продолжал усмехаться. Глаза его сверкали, голос звучал благодушно:

– Люди умирают постоянно, Полли. Ничего особенного в этом нет.

– Заткнись.

– Попробуй вообразить, что этот парень – самый страшный эксплуататор на свете. Ты помнишь, о чем я тебе совсем недавно толковал? О том, что каждый наш вдох приносит вред другим людям. Мы тратим мировые ресурсы, злоупотребляем сельскохозяйственным трудом. Почему бы не позволить мне уменьшить количество этих злоупотреблений?

– Заткнись!

– Этот человек есть зло. Он бессмысленно, бесполезно переводит еду и воздух. Разреши мне его убить. Мы все вздохнем свободнее. Ты принесешь пользу всему миру.

Джек все еще улыбался. Его улыбка была такой открытой, дружелюбной.