Через полчаса в нашем секторе упала зажигательная бомба. Это произошло всего в трех кварталах от поста; стены подвала дрогнули, штукатурка дождем посыпалась на пишущую машинку Твикенхэма и на Ренфри, лежавшего с открытыми глазами на своей койке.
— Излишества! Как бы не так, — пробормотала миссис Люси, когда мы бросились к своим каскам. — Нам необходимы эти балки.
Совместители еще не пришли. Миссис Люси оставила Ренфри и пошла их обзванивать. Мы точно знали, где произошел взрыв, — Моррис как раз смотрел в том направлении, когда упала бомба, но найти ее все равно оказалось непросто. Ночь еще, собственно, не наступила, но, когда мы прошли полквартала, на город опустилась непроницаемая тьма.
Наблюдая это явление в первый раз, я решил, что это какая-то временная слепота после взрыва, но оказалось, что это всего лишь пыль от кирпичей и штукатурки, окутывавшая разрушенные здания. Она образует туман, который скрывает все вокруг не хуже, чем при затемнении. Когда миссис Люси расположилась на тротуаре и включила голубой фонарь, он призрачно засветился в этом искусственном тумане.
— Здесь на улице осталось только две семьи, — сказала она, поднося к свету домовую книгу. — Семья Кирккадди и Ходжсоны.
— Это старые люди? — спросил Моррис, неожиданно появляясь из тумана.
Миссис Люси вгляделась в строчки:
— Да. Пенсионеры.
— Я их нашел, — сказал он без всякого выражения; это означало, что люди мертвы. — От взрыва погибли.
— О боже! — воскликнула миссис Люси. — Кирккадди — мать с двумя детьми. У них есть андерсоновское убежище. [70] — Она поднесла книгу поближе к голубому фонарю. — Остальные прячутся во время налетов в метро. — Развернув план квартала, она показала нам, где находится двор Кирккадди, но план не помог. Следующий час мы провели, слепо блуждая среди развалин и стараясь различить крики, которых все равно было бы не слышно из-за рева люфтваффе и ответного огня зениток.
Вскоре после восьми пришел Питерсби, через несколько минут — Джек, и миссис Люси отправила их рыскать в тумане.
— Сюда! — почти сразу же крикнул Джек, и у меня отчего-то екнуло сердце.
— О, прекрасно, он их услышал, — сказала миссис Люси. — Джек, идите найдите его.
— Сюда, — снова позвал он, и я направился в ту сторону, откуда донесся его голос, почти боясь того, что увижу.
Но не успел я сделать и десяти шагов, как тоже услышал их. Детский плач и гулкие звуки, как будто кто-то колотил кулаком по железу.
— Не останавливайтесь! — крикнула Ви. Она на коленях стояла рядом с Джеком у неглубокой воронки. — Продолжайте стучать. Мы идем. — Она обернулась ко мне. — Скажи миссис Люси, пусть позвонит спасателям.
Я наугад двинулся обратно сквозь тьму. Миссис Люси уже вызвала бригаду спасателей. Она отправила меня к станции «Слоун-сквер», чтобы убедиться, что остальные обитатели квартала находятся в безопасности в убежище.
В воздухе висела пыль, но я более или менее видел дорогу. Я наткнулся на край тротуара, споткнулся о какие-то обломки и обнаружил тело. Вытащив фонарь, я увидел, что это девушка, которую я провожал в убежище два дня назад.
Она сидела на земле, прислонившись спиной к выложенному плитками входу в метро, все еще сжимая в безвольно повисшей руке вешалку с платьем. Старая кочерга из магазина Джона Льюиса отпускала ее только после закрытия, а люфтваффе сегодня прилетели рано. Ее убило взрывной волной, а может, осколками. Ее лицо, шея и руки были покрыты мелкими царапинами, и, когда я поправил ее ноги, на тротуаре хрустнуло стекло.
Вернувшись на место взрыва, я подождал машину из морга и попросил их довезти меня до метро. Мне потребовалось три часа, чтобы найти всех людей, указанных в списке. Когда я вернулся к своим, спасатели уже прорыли яму глубиной пять футов.
— Они почти добрались, — сообщила Ви, высыпая ведро с землей у дальнего края воронки. — Пошла земля, попадаются ветки от розового куста.
— А где Джек? — спросил я.
— Пошел за пилой. — Она подала ведро одному из спасателей, который, чтобы освободить руки, сунул сигарету в рот. — Им попалась какая-то доска, но они ее уже обошли.
Я наклонился над дырой. Стук еще раздавался, но детский плач смолк.
— Они еще живы?
Она покачала головой:
— Ребенка уже примерно час не слышно. Мы постоянно кричим, но ответа нет. Мы боимся, что это стучит какой-то механизм.
Я подумал: а что, если они уже мертвы и Джек, зная это, не пошел за пилой, а отправился на работу?
Подошел Суэйлс:
— Угадайте, кто попал в больницу?
— Ну и кто? — спросил я.
— Олмвуд. Нельсон заставил своих пожарных патрулировать район во время налета, и шрапнель от зенитки угодила ему в ногу. Чуть совсем ее не снесла.
Спасатель с сигаретой передал Ви полное доверху ведро. Она взяла его и, немного пошатываясь под тяжестью, унесла прочь.
— Смотри, чтобы Нельсон не увидел, как ты усердно работаешь, — крикнул ей вслед Суэйлс, — а не то устроит тебе перевод в свой сектор. А где Моррис? — поинтересовался он и ушел — наверное, чтобы рассказать всем об Олмвуде.
Подошел Джек с пилой.
— Уже не нужно, — сказал спасатель, зажав сигарету в углу рта. — О, полевая кухня приехала.
И он отправился за чашечкой чаю.
Джек, опустившись на колени, протянул в дыру пилу.
— Они еще живы? — спросил я.
Джек наклонился вниз, держась руками за края отверстия. Стук был неправдоподобно громким. Должно быть, в убежище он звучал оглушительно. Джек уставился в дыру, словно не слышал ни шума, ни моего вопроса.
Затем поднялся, все еще не отводя взгляда от входа в шахту.
— Они левее, — сказал он.
«Как это левее? — подумал я. — Мы же их слышим. Они прямо под нами».
— Они живы? — повторил я.
— Да.
Вернулся Суэйлс.
— Он шпион, вот кто он такой, — возмущался он. — Его сюда Гитлер прислал, чтобы поубивать наших лучших людей, одного за другим. Я вам говорил, что его зовут Адольф фон Нельсон.
Кирккадди действительно оказались левее. Спасателям пришлось расширить туннель, разрезать крышу убежища и вскрыть его, как консервную банку. Они возились до девяти утра, но люди были живы.
Джек ушел незадолго до рассвета. Я этого не заметил. Суэйлс как раз рассказывал мне о ранении Олмвуда, а когда я обернулся, Джека уже не было.