Сондра вздрогнула, и новорожденные, раскрыв глазки, печально уставились на нее.
— Что это было? — дрожащим голосом произнесла она.
Мгновение акушерка молчала, затем сложила руки перед собой, словно в безмолвной молитве.
— То, чего не бывает у новорожденных, — наконец выговорила она. — Зубы.
А теперь Сондра столкнулась с новой опасностью: с Уолтерсом. В нем было что-то такое, что напоминало ей отца ее детей, какой-то неуловимый сексуальный призыв к запретному, который, как она прежде думала, исходит только от одного мужчины, от одного существа.
«Раздвинь ноги».
«Нет!»
«Ты станешь матерью моих детей».
Кто-то прикоснулся к ее руке, и у нее перехватило дыхание, затем до нее дошло, что это Макшоу.
— С вами все в порядке, мисс Андервуд? Вы неважно выглядите.
— Все в п-порядке, — запинаясь, пробормотала Сондра. — Просто устала, вот и все. Нелегко выспаться с двумя орущими младенцами.
Она плотно сжала губы, внезапно испугавшись, что это воспримут как жалобу. В любом случае это была очередная ложь: близнецы никогда не плакали. Ей не давал спать едва слышный скрип ступеней на лестнице, тысячи воображаемых призраков в углах темных комнат, приглушенный скрежет стальных ногтей по хлипкой входной двери.
Уолтере сочувственно кивнул, и у нее промелькнула абсурдная мысль, будто он видит ее насквозь.
— Разумеется, — сказал он. — Мы все понимаем.
Сондра проглотила язвительное замечание, и полицейские поднялись, словно какой-то невидимый кукловод одновременно потянул их за ниточки. Она обнаружила, что смотрит, как двигаются мускулы под плотно сидящей формой Уолтерса, затем покраснела, встретившись с ним взглядом, — оказалось, он это видел. В первый раз она заметила, что у него странного цвета глаза — желтоватые. Она никогда такого не видела — этот человек был похож на льва, наблюдающего за своей добычей.
— Если увидите его снова, звоните «девять-один-один», — посоветовал Макшоу. — А мы каждую смену будем лишний раз проезжать мимо вашего дома, чтобы он заметил нашу машину. Пока вы не сообщите нам что-нибудь более конкретное, мы больше ничего не можем сделать. Мне жаль. — Толстый коп взглянул на свой планшет и нахмурился. — Похоже, он ни разу не приближался к вам настолько, чтобы вы смогли дать сколько-нибудь подробное описание.
Сондра открыла было рот, затем сжала губы — Уолтерс взглянул на нее своими кошачьими глазами. Она уже собиралась сказать: «Он похож на него» — и указать на офицера Уолтерса, но в ужасе прижала ко рту трясущуюся руку и взмолилась, чтобы Макшоу не заметил ее состояния. Было ли там хоть какое-нибудь сходство? Нет, конечно же нет.
Конечно же нет.
«Раздвинь ноги».
Уолтерс вышел последним. Сондра сама не понимала, зачем сказала это, но, когда он оглянулся, она с трудом, напряженно выговорила:
— Ему нужны дети.
Он кивнул.
— Я знаю. — Прежде чем она успела закрыть дверь, он протянул руку в дверной проем и легко прикоснулся к ее запястью — может быть, он искал ее пульс? — затем искоса взглянул на спину удалявшегося напарника, словно Сондра была его соучастницей в каком-то великом и тайном заговоре. — Я буду поблизости, — прошептал он.
«Я наполню тебя кровью и огнем».
Сондра с силой захлопнула входную дверь и несколько минут стояла так, дрожа от ужаса и дурного предчувствия.
Она искупала детей, накормила их и уложила спать. Они, тесно прижавшись друг к другу, лежали в манеже — у нее не было денег на кровать, — тихие, спокойные, словно две части единого целого. Сондра знала, что они еще много часов не сомкнут глаз. Некоторое время она наблюдала за дочерьми, размышляя, какими они станут, когда вырастут. Сейчас они были слишком маленькими для своего возраста, вырастут ли они потом? Может быть, скоро произойдет один из тех удивительных скачков развития, которыми постоянно хвастаются родители и которые с тошнотворной регулярностью обещают педиатры? Она пожалела, что ее дети не могут навсегда остаться маленькими, навсегда остаться с ней и ничего не знать об этом прекрасном, но опасном мире.
Потом она пошла в ванную и уставилась на свое отражение в зеркале. У нее был изможденный вид, она была бледной, худой, с выдающимися скулами и невыразительным носом, под карими глазами залегли темные круги от бессонных ночей. От недоедания и постоянной тревоги она стала тощей и угловатой, рот превратился в несуразно большую красную щель, пересекавшую нижнюю часть ее лица. Даже темные волосы ее были самыми обыкновенными — лежали плохо, концы торчали в разные стороны. Что их так привлекает в ней? Почему она?
«Потому что ты одна на миллион, Сондра».
Она развернулась — медленно, словно это происходило под водой.
— Вы!
Офицер Уолтерс одарил ее приятной улыбкой.
— Я же сказал вам, что буду поблизости.
Сондра отступила назад, и в спину ей вонзился острый край дешевого шкафчика. На какое-то мгновение она подумала, что это чьи-то зубы, и у нее подкосились ноги; сделав над собой усилие, она протянула руку и пощупала за спиной — старая, погнутая медная ручка, вот и все.
— Как… как вы вошли?
— Дверь была незаперта.
— Не может быть! — воскликнула она. — Я не могла…
Прежде чем она успела произнести еще хоть слово, он уже стоял перед ней, в мгновение ока преодолев разделявшее их пространство. Слова, которые она собиралась сказать, замерли у нее на губах, когда он протянул руку — холодную, белую и сильную — и взял ее за подбородок. Большим пальцем слегка провел но нижней челюсти, затем поднял его, обвел губы.
— Мне кажется, вы оставили ее открытой для меня…
— Нет!
— Разве?
Уолтерс склонился над ней — до его лица оставался всего какой-нибудь дюйм. Дыхание его было тяжелым, от него чем-го пахло, но довольно приятно — холодный, словно неживой ветерок овевал ее щеки. Сейчас он выглядел иначе, чем днем, словно жирный, напичканный пончиками коп был лишь маскарадным костюмом, который он надевал на работу, чтобы соответствовать своему шарообразному напарнику. Черты лица были те же, но сейчас он выглядел как хищник, длинный, гибкий и темный, будто пантера, скользящая сквозь ночь, выслеживая жертву.
— Пожалуйста, — услышала она свой собственный голос. Она хотела заплакать, но глаза ее были сухи, в горле тоже пересохло, — Не трогайте меня.
— Ты же хочешь этого, — прошептал Уолтерс, скользя губами по ее шее; схватив ее за плечи, он повлек ее из ванной в тесную кухню.
Сондра хотела отвернуться, но тут совершила фатальную ошибку — встретилась с ним взглядом. В тот же миг она почувствовала, что словно куда-то падает, это был восхитительный полет со стоэтажного небоскреба, и она не думала о том, что сейчас неизбежно врежется в землю; она отклонилась бы в сторону, но он крепко прижал ее к себе, и тепло его тела просачивалось к ней сквозь одежду.