— А откуда ты приехал? — спросил вдруг Стивен, взгромоздившийся на колени, чтобы лучше видеть город.
Донна слегка похлопала его по выставленным на стол локтям. Мальчик неохотно сел.
— Последнее время я живу в Уилмингтон-Фоллзе. — С двух сторон на Фрэнка устремились непонимающие взгляды. — Это в Калифорнии.
Одиннадцатилетний Тейлор думал о проведенном дне, позабыв о манерах уставшего от жизни взрослого мужчины.
— Там, где ты живешь, есть такие парки?
Фрэнк рассмеялся. Когда его семья переехала в Уилмингтон-Фоллз, это была такая глушь, что тоска брала.
— Там у нас везде сплошной парк.
— Класс! — Стивен чуть не упал со стула от восторга.
Фрэнк успел подхватить его.
— Я тоже так думаю. — Он значительно посмотрел на Донну. — Но есть и торговый центр, и аэропорт в двадцати милях от нас, чтобы не одичать совсем. — Теперь он обратился к Лизе: — Я бы сказал, все лучшее, что могут предложить деревня и город, находится в пределах досягаемости.
— Пытаетесь продать нам эту маленькую страну, мистер Харриган? — подняла бровь Донна.
— Нет, обеспечиваю вам пищу для воображения, — парировал он.
На мгновение воцарилась тишина.
— Ну... — Когда все посмотрели на Лизу, она подняла свой стакан с содовой. — За отличный день.
Фрэнк наклонил голову.
— И еще лучший вечер.
Донна опустила глаза в свой стакан, а мальчики шумно выразили одобрение. Съеденный салат из креветок никак не находил себе места в ее желудке. Там все переворачивалось.
Фрэнк протиснулся в дверь, придерживаемую Донной. Стивен спал у него на руках, уперев подбородочек в широкое плечо. Усталость после насыщенного дня наконец овладела им в машине по дороге из ресторана домой.
Шаловливым щенком бежал за ними Тейлор, но в доме он устремился прямиком в гостиную. Похоже, у него открылось второе дыхание. Так или иначе его не могло хватить надолго.
Когда Лиза закрыла входную дверь, Донна обернулась к Фрэнку.
— Теперь я донесу. — Она положила руки на спящего Стивена, но Фрэнк покачал головой.
— Коль уж я принес сюда, то еще несколько шагов смогу сделать. Просто покажи мне его спальню.
Донна убрала руки и пошла, показывая дорогу. Она и сама чувствовала себя несколько усталой. И взбудораженной. Очень, очень взбудораженной. Но это не имело никакого отношения к бурному выходному — это относилось целиком к мужчине, с которым был проведен выходной. Конечно, она получила массу удовольствия, но было и некое опасливое предчувствие в душе.
Что-то должно случиться.
Она понятия не имела что, и тем сильнее натягивались от ожидания нервы.
Она вошла в спальню Тейлора и Стивена. Комната, обычно покрытая хаотическими напластованиями игрушек и одежды, была необычно чистой.
Анджелина побывала, подумала Донна. Книги ровными рядами стояли на полках, причем все смотрели корешками наружу. Игрушки уложены в ящик величиной с пони. В дальнем конце комнаты стояла двухъярусная кровать.
— Стивен спит на нижней, — сказала она Фрэнку. — Он боится высоты.
— Ты шутишь! — Не кто иной, как Стивен, постоянно требовал вернуться на русские горки, а потом жаловался, что кабинка движется недостаточно быстро и не забирается достаточно высоко.
— Избирательно боится, — поправилась Донна.
Донна стянула покрывало, и Фрэнк положил мальчика на кровать. Она расстегнула рубашку Стивена и вытащила ее из брюк. Впрочем, та наполовину выбилась еще раньше. Потом сняла туфли. Все остальное может оставаться как есть. Сон ему нужен сейчас больше, чем пижама. Нагнувшись, Донна нежно поцеловала Стивена в лоб.
— Завтра он будет очень смущен тем, что так вырубился, — прошептала она Фрэнку, натягивая простыню на спящего мальчика.
Они постояли немного, глядя на Стивена. Донна старалась не думать о том, как естественно получается — стоять рядом с Фрэнком и смотреть на сына.
Фрэнк покачал головой и рассмеялся.
— Знаешь, для такого малыша он чертовски тяжел. Должно быть, утренние блины.
Донна подняла бровь.
— Блины, — согласилась она шепотом. — А также сладкая вата, хот-доги, жареные гамбургеры и...
Фрэнк поднял руку, останавливая ее.
— Я понял.
Донна включила ночничок в виде бейсбольного мяча и выключила верхний свет. Тихо прикрыла за собой дверь.
— Был момент, когда я боялась, что все это выйдет из него обратно.
Приглушенный свет коридора отбрасывал на стену мягкие тени, от чего их силуэты сливались. Фрэнк улыбнулся, гадая, не вещий ли это знак.
— Ребенком бываешь только раз.
Донна вздохнула. Мимолетная печаль промелькнула на ее лице.
— И далеко не так долго, как хотелось бы. — Потому что детство — это время иллюзий, время, когда живешь в надежном и безопасном мире.
Фрэнк обнял ее за плечи по дороге в гостиную. Это получилось так естественно, что Донна сначала не поняла и никак не отреагировала, хотя мысленно давно приготовилась к отпору. Этот жест она приняла всей душой. Он делал мир таким уютным.
Почувствовав обволакивающее тепло, она подняла глаза.
Какие большие глаза, подумал Фрэнк. И какие красивые.
— Ты хотела бы снова стать ребенком, Донна?
Она покачала головой.
— Не так стать ребенком, как почувствовать, что о тебе заботятся. Приятно было бы иногда избавляться от необходимости...
Она прикусила язык, сообразив, куда ведут ее слова, и прищурилась. Снова попалась.
— Как ты это делаешь?
Он не понял вопроса.
— Что делаю?
Не может он не понимать, о чем речь, подумала Донна.
— Заставляешь меня говорить вещи, которые я вовсе не собиралась говорить тебе.
Его низкий чувственный смех проникал ей в самое сердце.
— Очень просто. — Он заглянул ей в глаза. — Я слушаю. Ты не стала бы говорить, если бы где-то там, — он скользнул кончиком пальца по ее виску, — не жило желание поделиться.
Он был прав. Но Донна не хотела признавать это из опасения, что трещины расползутся по ее стенам — стенам, которые она с таким трудом возвела вокруг себя, чтобы быть сильной. Чтобы оставаться сильной ради мальчиков.
Ее спас Тейлор. Он стоял на пороге комнаты, сжимая в руках гитару. Мальчик застенчиво глядел на Фрэнка, не догадываясь, что прервал что-то происходившее между его матерью и мужчиной, к которому его тянуло.