Лиза Волосова трудилась в «Метраже» уже второй год. Она сидела за соседним столом, и мы с ней сразу подружились. В тот день, когда я неожиданно для себя устроилась на работу в агентство, Лиза одолжила мне кружку с нарисованной на ней рыбкой, поделилась кофе и сахаром. Пустячок, а приятно. Особенно если учесть, как неприветливо встречают новичков в большинстве частных фирм.
— Зачем тебе Москомрегистрация? — поинтересовалась Лиза.
— Хочу проверить, на кого оформлена одна квартира. Хозяйка что-то темнит, — быстро придумала я.
— Давай я сама позвоню, — предложила девушка. — Они тебе все равно ничего не скажут, а у меня там знакомая работает.
Лиза сняла трубку и долго беседовала со своей приятельницей. Наверное, они перемыли косточки половине мужского населения Москвы.
— А помнишь Сашку, ну, того, лысого, который еще водку на меня пролил и пытался ее слизать? Теперь в налоговой полиции работает… А знаешь, что Петьку жена из дома голышом выгнала? Вместе с любовницей, когда застала их в самый интересный момент. Так они и шли по улице, завернутые в одну простыню, пока какой-то водила их не подобрал. Тоже, наверное, любитель сходить налево… Кто, Женька? Нет, с этим идиотом я больше не общаюсь…
Наконец Лиза приступила к моему делу:
— Катюш, я чего звоню-то. Будь добра, посмотри одну квартирку, кто прописан.
— И вообще, были ли зарегистрированы любые сделки… — шепотом подсказала я.
Лиза назвала адрес, и уже через пять минут неведомая Катя дала ответ. Лиза внимательно его выслушала и пересказала мне:
— Квартира «чистая». Никаких сделок не было. На сегодняшний момент по этому адресу зарегистрирована одна женщина — Копейкина Виолетта Владленовна. Раньше еще проживали ее мать и дочь. Мать умерла, а дочь выписалась в Калужскую область.
Дочь? Все-таки покойная Виолетта Владленовна была потрясающей врушкой! Как ловко она придумала себе образ: несчастная больная женщина, лишенная даже радости материнства. А все для того, чтобы еще больше разжалобить доверчивых лохов. И вдруг выясняется, что у нее есть дочь. И между прочим, ее наличие в корне меняет все это дело. Дочь вполне может быть убийцей. Ведь в первую очередь подозрение всегда падает на родственников убитого. Особенно если они являются прямыми наследниками и могут претендовать на недвижимое имущество.
В моей голове тут же родилась версия. По доброй воле из Москвы редко кто выписывается. Значит, отношения у матери с дочерью были натянутые. А в Калужской области сейчас, поди, не сахар. Вот и захотела дочурка перебраться в столицу. Но сначала надо было устранить родительницу. Зачем же она укокошила еще и Бабиченко? А очень просто: судя по всему, предприимчивости Аркадию Васильевичу было не занимать. Возможно, он догадался, кто убийца Копейкиной, и решил шантажировать дочурку. За что и поплатился собственной жизнью.
По-моему, отличная версия и отличная подозреваемая. Надо только окончательно доказать ее вину — и Аллу отпустят.
— Как зовут дочь? — закричала я так громко, что даже Катя услышала на том конце провода.
— Копейкина Ангелина Анатольевна, 1957 года рождения, — последовал ответ.
Карлица!
По дороге на «Войковскую» я прокручивала в голове возможный сценарий того злополучного дня. Я звоню Алле и рассказываю ей об обмане Виолетты Владленовны. Подруга вне себя едет к старушке и устраивает ей скандал. Карлица Ангелина сидит в своей комнатке-чулане и подслушивает разговор. Едва за Аллой закрывается дверь, она берет кухонный нож и хладнокровно наносит удар. И спокойно наблюдает за тем, как мать пытается доползти до телефона. А потом берет хозяйственную сумку и отправляется в магазин за покупками, чтобы обеспечить себе алиби.
Правда, меня немного смущала такая хладнокровная, непонятно откуда взявшаяся жестокость. Но в конце концов, мало ли какие скелеты лежали в шкафу у семьи Копейкиных. Если уж Ангелина убила свою мать, — значит, на то была весомая причина. Сейчас и выясню какая.
Я какое-то время поболталась около подъезда, дожидаясь, когда выйдет кто-нибудь из жильцов. Вышла молодая женщина с коляской. Я придержала ей дверь, а потом скользнула внутрь. Лифт поднял меня на последний этаж. Вот она, знакомая обивка из светло-коричневого дерматина.
Я несколько раз нажала на звонок. Наконец дверь приоткрылась, и показалось заплаканное лицо Ангелины. Интересно, это в ней проснулось раскаяние или она просто лук только что резала?
Карлица мгновенно меня узнала и забормотала:
— Вы к кому? Хозяйку убили. Говорят, это сделала ваша подруга.
Уверенным движением я распахнула дверь и вошла, оттеснив убийцу в глубь коридора.
— Копейкина Ангелина Анатольевна? Тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года рождения? Русская? — Последнее было моим предположением, и, очевидно, верным, потому что слова произвели на карлицу поразительное впечатление.
— Откуда вы знаете? — испугалась она.
— Я расскажу вам. Но сначала вы скажете, почему убили свою мать, Копейкину Виолетту Владленовну.
— Вы что?! Я не убивала! — Она вжалась в стену и смотрела на меня большими, полными ужаса глазами.
— Не надо морочить мне голову, — отрезала я. — Я знаю, что у вас была причина ее ненавидеть.
— Да не было у меня никаких причин! Я любила маму, — слабо протестовала Ангелина.
— Ага, и, очевидно, из-за любви к ней вы участвовали в квартирном мошенничестве. И не стыдно было отбирать у людей последние сбережения, а? Неужели вы думаете, что после всего этого кто-нибудь поверит в вашу невиновность? Собирайтесь, поедем на Петровку. У меня там знакомый работает, он быстро вытрясет из вас правду.
Вообще-то не думаю, что капитан Супроткин обрадуется, когда я втащу к нему в кабинет упирающуюся карлицу. Но попугать убийцу знакомством с «органами» не помешает. А то еще прыгнет на меня с холодным оружием.
Но Ангелина не прыгнула, а совершенно беззвучно осела на пол.
— Эй, что это вы там вытворяете? А ну-ка немедленно поднимайтесь!
Карлица никак не прореагировала на мои слова, так что мне пришлось приблизиться и, низко наклонившись, заглянуть ей в лицо. Ангелина была бледна и, казалось, даже не дышала. Я запаниковала. Не хватало еще, чтобы с ней случился сердечный приступ или что-то вроде этого! Что делать-то в таких случаях? Наверное, надо хотя бы перетащить ее в более удобное место.
Неловко подхватив Ангелину под шею и коленки, я понесла ее в комнату, по дороге с удивлением отметив, что она очень легкая. Или это я такая мощная девушка? На широкой кровати, где в прошлый раз лежала Виолетта Владленовна, карлица казалась совсем маленькой и хрупкой. Я приложила ухо к ее груди: стучит сердце или не стучит? Ничего не услышала, от ужаса покрылась испариной и заметалась по квартире в поисках аптечки. Никаких лекарств не нашла, вернулась к Ангелине, обнаружила ее в таком же бессознательном состоянии и бросилась к телефону. «Скорая» не отвечала.