– Вероятно, не посчитала нужным. Вы кем ей приходились?
Художник мгновенно вцепился в последнее слово:
– Почему вы говорите о ней в прошедшем времени? С Кариной что-то случилось?
Я решила повременить с правдой.
– Нет, ничего не случилось, просто она уехала. Далеко. В Америку.
В глазах Сергея застыл ужас.
– С мужем? Навсегда?!
– Скорей всего. Так все-таки, кем вы ей приходились?
Он глотнул из стакана жидкость, по цвету напоминающую виски, и ответил:
– Я был для нее никем, она для меня – всем.
Красиво сказал! Похоже, Карина разбивала мужские сердца, как семечки щелкала: и Мишку, убежденного противника брака, она повела в ЗАГС, и художник этот был у ее ног… Вот бы мне так научиться!
Бармен, который давно прислушивался к нашему разговору, деликатно кашлянул. Сергей понял намек:
– Людмила, что будете пить?
– Какой-нибудь коктейль.
Бармен принялся перечислять:
– «Ванильное небо», «Ночь с Казановой», «Блондинка и брюнетка»…
– Пожалуй, я возьму последнее, только все-таки с учетом гендерных различий.
– В смысле?
– Сделайте мне коктейль «Блондин и брюнет».
Бармен кивнул и принялся мешать ингредиенты. Через минуту я получила высокий стакан, на дне которого плескался яичный ликер, а сверху его украшал взбитый шоколад.
– М-м-м, вкусно, – пробормотала я, втянув коктейль через трубочку, – только слишком приторно.
– Потому что блондинок и брюнеток лучше употреблять поодиночке, – мрачно отозвался художник.
Его замечание напомнило мне о цели своего визита:
– Сергей, а как вы познакомились с Кариной? По Интернету?
Мужчина оскорбился:
– За кого вы меня принимаете? Я не знакомлюсь с женщинами по Интернету! Карина пришла ко мне по работе. Она искала картины Николая Кулебякина для своего музея, я ей помог. Знаете такого художника? Мы с ним одно время дружили. Он, кстати, тоже уехал в Америку, эмигрировал в начале девяностых, как только подняли «железный занавес». И чего они все туда едут, медом, что ли, там намазано?
Я пожала плечами:
– Ясно чего – страна больших возможностей. Сегодня ты продаешь газеты, а завтра…
– …а завтра снова продаешь газеты, – подхватил Сергей. – Американская мечта – это миф. Мол, стоит только ступить на эту землю обетованную, как сразу на тебя свалится роскошный автомобиль, дом с бассейном и солидный счет в банке. На самом деле там можно научиться только одному – вкалывать с утра до ночи. И стоит ради этого тащиться на другой конец света? Если у человека нет покоя в душе, ему везде будет плохо.
Я не стала спорить, хотя придерживалась противоположной точки зрения. Лично знаю несколько человек, которые уехали в США и стали там довольно состоятельными гражданами. Конечно, богатство на них не с неба упало, они всего добились упорным трудом. А вот в нашей стране упорный труд не в почете. В России от большой работы у человека может вырасти только маленький горбик.
Собеседник отпил из бокала и продолжил:
– Где родился, там и пригодился, – знаете такую поговорку? Взять хотя бы Кольку Кулебякина. В Америке он кем только не работал: и дворником, и официантом, даже выгуливал собак богатых дамочек. Как художник он там никому не был нужен, его картины никто не покупал. Справедливости ради надо заметить, что и на Родине ему никто персональных выставок не устраивал. Но ведь здесь он не собачьи какашки убирал, правда? У него была мастерская, и довольно приличная, практически в центре Москвы. Не всегда картины удавалось продать, большей частью Колька раздавал свои творения. Но он дышал полной грудью, творил, летал над серыми буднями, вы меня понимаете? А в Америке он прожил всего пять лет. Пять лет выгуливал чужих собак – и умер на улице, с собачьим поводком в руках. Официальная версия смерти – приступ астмы, который не успели снять. Символичная смерть, вы не находите? Он просто задохнулся, в этом мире лжи и чистогана.
– Тем не менее его картины понадобились музею, – заметила я, – значит, чего-то он в Америке достиг? Ведь не зря же Карина интересовалась именно его творчеством?
Сергей пренебрежительно фыркнул:
– Подумаешь – музей! Мои картины тоже висят в музее Волгодонска, я же не кричу об этом на каждом углу. Да, Карине был нужен именно Кулебякин, потому что она устраивала выставку «Городской нативизм семидесятых», а Колька, как выражаются искусствоведы, являлся ярчайшим представителем именно этого направления. Но все его работы, разумеется, были выполнены здесь, в Советском Союзе. У меня лично сохранились две картины, я отдал их Карине. Позже она попросила сделать с них копии, я сделал. У Кольки оказалась такая прилипчивая манера, что потом долгое время я не мог от нее избавиться.
Если честно, я абсолютно не разбираюсь в живописи, и разговор начал меня утомлять. История жизни незнакомого художника Николая Кулебякина, безусловно, занимательна, однако меня больше интересует биография другой незнакомки – Карины Елоховой. Софья уверена: ее подругу погубили неразборчивые связи с обеспеченными мужчинами. Сергей одет весьма скромно, подозреваю, что церковная мышь по сравнению с ним – олигарх. Если его не связывала с Кариной постель, то он вне подозрений.
Я не знала, как подобраться к главному, поэтому спросила прямо:
– Извините за любопытство, у вас с Кариной были интимные отношения?
Моя беспардонность развеселила собеседника:
– Опаньки! Что за странный вопрос? Почему вы интересуетесь?
Я замялась лишь на секунду, гениальное решение пришло само собой:
– Дело в том, что у Карины обнаружили заболевание, передающееся половым путем. Она уехала в Америку лечиться. Перед своим отъездом она поручила мне деликатную миссию – обзвонить всех мужчин, с которыми у нее были сексуальные контакты, и сказать, чтобы они сдали анализы. Если болезнь не лечить, гарантирован смертельный исход.
– Так она уехала в Америку лечиться или с мужем? Карина вышла замуж или нет?!
Я во все глаза уставилась на Сергея. Если в данных обстоятельствах его волнует лишь это, то даю руку на отсечение: постель они не делили. Либо художник напрочь лишен чувства самосохранения.
– Она вышла замуж? – с настойчивостью маньяка вопрошал Сергей.
Я сжалилась над ним:
– Нет, не вышла. Уехала на лечение в США.
Его лицо осветила надежда, и я поспешно добавила:
– Но оно будет очень, очень длительным. Лет пять, а то и дольше. Все в руках божьих.
– Что за болезнь?
– Я не могу сказать, это врачебная тайна. Вот если бы вы были любовником Карины, я бы сказала…