Жители этого маленького прибрежного поселка считали себя счастливее всего остального мира. Они сочувственно и немного свысока смотрели на обитателей мегаполисов, проводивших свою жизнь в асфальтовых джунглях с их непереносимым шумом, отвратительной едой и ужасающей преступностью. Они испытывали искреннее чувство общности, рожденное из единых ценностей и единого происхождения, и глубоко дорожили им. В сложившейся иерархии каждый занимал предназначенное ему место, будь то в школе, в церкви или на кладбище. Бывало, что кто-нибудь выпадал из обоймы. Его открыто не осуждали, но крутили у виска: зачем менять освященную традициями безмятежную жизнь на непредсказуемое и полное опасностей существование в грешном мире за границами райского оазиса.
Так было до недавнего времени.
– Тот, кто все это устроил, определенно сумасшедший, – зло высказалась Сьюзен.
Ее мать покачала головой:
– Нет, это не душевнобольной, а просто человек с поврежденной психикой, психопат.
Она подкатила инвалидное кресло к перилам террасы и по-приятельски кивнула девочке-школьнице, которая шла, пританцовывая, по ухоженному соседскому газону:
– Привет, дорогая! Что-то ты сегодня рано?
Девочка подошла поближе к мистрис Квэндиш:
– Добрый день, мистрис Квэндиш! Привет, мисс Сьюзен!
Анжела Карлсон привычным жестом отбросила упавший на лоб золотистый локон:
– Нас сегодня отпустили на три часа раньше: несколько учителей слегли с гриппом. Здорово, правда? Хорошо бы они подольше поболели!
– Фи, Энджи, – откликнулась Сьюзен, улыбаясь. – Ты ведь это не всерьез сказала?
– Конечно, всерьез. У меня из-за их гриппа будет куча свободного времени, и я не могу не радоваться, иначе это будет вранье. Могли бы и оспой заболеть, правда?
– Не говори так, маленькое чудовище!
– Да ладно! Я хотя бы не притворяюсь святой, как некоторые. Кстати, у меня для вас потрясающая новость!
– Выкладывай! – приказала мистрис Квэндиш с усмешкой.
Анжела поднялась на террасу и заговорщицки понизила голос:
– Бабушка сегодня страшно испугалась, когда вынула почту из почтового ящика. Наш загадочный мистер Икс нанес еще один удар.
Августа навострила уши:
– Ада получила анонимное письмо?
– Здоровско, правда?
– А ты откуда знаешь?
– Винни, бабушкина экономка, сказала.
Девочка весело подмигнула женщинам:
– Честное слово, я никому не разболтаю.
– Зато Винни эту новость мигом растрезвонит, – сухо бросила Сьюзен. – Умение держать язык за зубами явно не входит в число ее достоинств.
– Жалко, что бабушка спрятала письмо, – сказала девочка с сожалением в голосе. – Ужасно любопытно узнать, что там накалякано.
– И мне тоже, – откровенно призналась мистрис Квэндиш.
– Видели бы вы бабушкино лицо, когда она читала письмо – у нее буквально глаза на лоб вылезли.
– Это неудивительно.
– Вы обе чокнутые! – недовольно прокомментировала Сьюзен. – Бедная мистрис Феррер! Представляю, как она испугалась, а вам обеим хиханьки да хаханьки!
– Ну разве это не круто? – девочка довольно усмехнулась.
Девушка невольно поддалась очарованию эгоистичной подростковой беззаботности и все же решила сделать девочке выговор.
– Пожалуйста, только не читайте мне мораль, – Анжела озорно подмигнула. – Тем более что я все равно спешу. До свидания!
Девочка выскользнула с террасы и побежала вприпрыжку к соседней вилле – красивому белому двухэтажному зданию в колониальном стиле.
– Если хочешь, приходи к нам сегодня на кофе, – крикнула Августа вслед Анжеле. – Твоя мама тоже собирается. Будет вкуснейший яблочный торт.
Девочка уже поднималась по ступенькам веранды. Она остановилась посередине лестницы и, оглянувшись, весело прокричала:
– Заметано! До встречи!
Сьюзен услышала, как щелкнул замок входной двери.
– Стыдись, мама, – обратилась Сьюзен к матери. – Ты создаешь у Анжелы впечатление, что эти анонимные письма всего лишь забавная шутка. Ты ведь и пригласила ее, чтобы больше выведать?
– Отнюдь, – возразила Августа. – На кой черт мне это? Я могу напрямик спросить у Ады, и притом немедленно.
– Мистрис Феррер ненавидит шумиху. Думаешь, она рассчитывает на твою сдержанность?
Ироничное замечание не попало в цель.
– Слушай, – бросила Августа. – Мы дружим сорок лет, а это что-нибудь да значит.
– Не устаю поражаться твоей прямолинейности, – сказала девушка, пожав плечами. – Ты в курсе, что есть такая штука, как такт?
– Каждому свое, дорогая. Я с удовольствием сплетничаю, а ты упражняешься в добродетели, как твой отец. Мне интересно выяснить, есть ли в безупречном имидже Ады какой-нибудь изъян?
Ожидая гостей, Августа повисла на телефоне, а ее дочь аккуратно складывала отутюженное белье, скептически покачивая головой и слушая вполуха разговор матери.
– До чего же это бессовестно, Ада!
– Непостижимо!
– Ну, разумеется, между нами.
Августа оседлала своего конька. Когда спустя четверть часа она положила трубку, то вся дрожала от волнения.
– Ну что за день! – возбужденно воскликнула она. – Моя дорогая Ада вне себя от возмущения. Знаешь, что в письме?
– Полагаю, ты расскажешь, мама, – спокойно ответила Сьюзен.
Августа набрала в легкие воздуха и выпалила:
– Аду обвиняют в организации заказного убийства.
– Что?
– Что слышала!
– А кто жертва?
– Ее зять. Она наняла киллера, чтобы убрать его с дороги.
– Бред! – воскликнула Сьюзен. – Мистрис Феррер очень ценит Нормана.
Августа сделала нетерпеливый жест:
– Речь не о Нормане, а о бывшем любовнике Хелен.
– Об Эдди Миллере, отце Анжелы? Он умер?
Августа щелкнула пальцами:
– А я откуда знаю? Известно только, что он исчез еще до рождения Анжелы и до сих пор не объявился. И занимался он какими-то темными делишками. Я бы не удивилась, если бы его убили. Такие люди долго не живут. Хелен должна радоваться, что избавилась от него. Вот с Норманом она не промахнулась. Славный парень. Я бы от такого зятя тоже не отказалась.
– Разумеется, – сухо бросила Сьюзен.
На ее лице было написано, что она не намерена обсуждать достоинства Нормана Карлсона. Он для нее табу, потому что женат. Даже если он тысячу раз пожалел, что женился на капризной и эгоистичной женщине.