Плотнее закутавшись в парку, Намзул направился к круглосуточному кошерному кафе «Майло», где они договорились встретиться. Когда он вошел внутрь, Мойша как раз поедал рогалик с мягким сыром и копченым лососем.
— Прости за опоздание, — сказал Намзул, хотя не испытывал ни капли сожаления.
— Ты все пропустил, теперь сам заказывай, — ответил Мойша, едва взглянув на него поверх развернутой еврейской газеты.
Намзула передернуло, однако он, не подав виду, положил вещи и пошел к стойке, чтобы заказать знаменитый соленый сэндвич с говядиной, который считался тут фирменным блюдом. В «Майло» также пекли собственный хлеб и рогалики. Когда он вернулся с едой и маленьким чайником в руках, Мойша наконец взглянул на него.
— Я слышал о твоей «поставке».
Намзул кивнул, сделав вид, что занят чаем, который не успел как следует завариться, но это ему было все равно. Сюда он пришел ради сэндвича. И ради денег.
— Шлимэй сказал, что девушка подошла идеально, — продолжил Мойша с набитым ртом. — Не то чтобы меня волновало, подходит она или нет. Заказы в любом случае слишком расплывчаты, как будто они используют только часть того, что получают.
— Я старался, — уклончиво ответил Намзул.
— Несомненно. Поэтому нас и попросили еще об одной «поставке».
Намзул покачал головой.
— Нет, Мойша, я таких заказов больше не принимаю. — Он наклонился ближе и перешел на шепот: — Я буду находить доноров, но Лили…
— Лили? — Мойша приподнял брови и неодобрительно хмыкнул. — Я же говорил тебе не связываться с людьми, которых знаешь лично.
Намзул боялся услышать ответ, но вопрос сам слетел с губ:
— Она мертва?
— Понятия не имею. Возможно. Мне все равно. А тебе, очевидно, не все равно. Потому что ты знал ее, а это большая ошибка, — сказал Мойша, роняя сыр на бороду.
— Ты поставил нереальные условия, — пожаловался Намзул. — У меня не было выбора.
Глюк предостерегающе погрозил пальцем:
— Она могла вывести на тебя полицию.
— Сомневаюсь. Где мои деньги?
Намзул глотнул чаю, но во рту была только горечь от ее имени. Он не спал с тех пор, как Шлимэй забрал ее. Красавица Лили…
— Ты получишь половину.
— Почему? — спросил он, размешивая в чашке сахар и стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, хотя внутри все клокотало. Нетронутый сэндвич лежал рядом с чайником. У него пропал аппетит.
— Потому что мы хотим подстегнуть твой интерес, вот почему. Ты слишком хорош. На этот раз нужна белая девушка, и у нее должна быть очень бледная кожа, молочно-белая. Знаешь, как у рыжих или светло-русых. Понимаешь, о чем я?
Намзул медленно покачал головой.
— Я сказал «нет».
— Они предлагают двойную цену. Я тоже заплачу за почки. Все, что угодно, если ты согласишься.
Намзул быстро прикинул в уме, что этой суммы хватит, чтобы купить собственное жилье. Он сможет исчезнуть. Если только Глюк его отпустит. Эти уловки разозлили Намзула, а ярость придала ему смелости.
— Я хочу всю сумму прямо сейчас.
На лице Глюка было написано удивление:
— Это целая куча налички. Что ты будешь делать с такими деньгами?
— Это мое дело. Деньги у тебя? — спросил Намзул, будучи абсолютно уверен, что Глюк не носит в кошельке такие суммы.
Мойша полез во внутренний карман черного пальто и достал еще одну газету на идиш. Между страницами Намзул увидел конверт из оберточной бумаги.
— Там все. — В темных недобрых глазах еврея на мгновение блеснул огонек ликования.
Неужели он настолько предсказуем и Глюк заранее знал, что он выберет? Намзул незаметно выдохнул, стараясь не показывать своей бессильной ярости. Как бы то ни было, он взял газету, и сделка была заключена.
— Белая женщина, с гладкой чистой кожей, около двадцати. Больше никаких дополнительных условий, как мне сказали. Договоренность такая же. Только ты заранее должен сообщить Шлимэю место погрузки. Девушка нужна к следующей пятнице. — Глюк поднялся.
— Мойша, это последний раз.
Глюк с удивлением посмотрел на него.
— И что ты будешь делать? Найдешь легальную работу?
— Почему бы и нет? В последнее время у меня много предложений, а я все отметаю. И происходит это чаще, чем ты можешь себе представить. Я возьмусь за первую работу, которую предложат. И больше не буду искать доноров.
— До тех пор, пока тебе снова не понадобятся деньги. Кстати, арендная плата увеличилась.
Намзул в изумлении уставился на него.
Глюк сделал вид, что не заметил его реакцию.
— Ты теперь можешь себе это позволить. Заплатишь Шлимэю. — Он вытер рот, но в бороде все равно остались крошки.
Намзул сглотнул. Вот так Мойша держал его в узде и управлял им. Именно поэтому ему нужно было собственное жилье и именно поэтому надо было завязывать с этой работой.
— Сколько?
Глюк помолчал.
— Триста.
Намзул разинул рот.
— Трис… — Его голос сорвался. Как можно просить столько за квартиру?
Глюк собрался уходить.
— Кстати, коммунальные платежи не включены.
Он изобразил на лице печальную улыбку и вышел. Несомненно, он уже представлял себя в объятиях длинноногой подружки.
Это был непростой день, зато все было готово, чтобы наутро начать операцию «Пантера». Джек созвонился с Шарпом, и тот, похоже, был доволен.
— Анджела Карим — хороший выбор. И Малик Хан. Я не знаю его лично, но слышал только положительные отзывы.
Джек кивнул.
— Я работал с ним. Он хорош, хотя, боюсь, они могут схлестнуться с Броди.
Шарп что-то буркнул, по-видимому, соглашаясь.
— Я только хотел сообщить, что мы готовы к работе, сэр. Надеюсь, наш книжный клуб вам понравится.
Шарп повесил трубку, продолжая что-то бормотать. Джек вздохнул. Пока есть минутка, можно позвонить Лили. Он запланировал на вечер пробежку в Королевском парке, хотя погода резко испортилась — небо затянуло тучами и заметно похолодало. «Берегись мартовских ид!» — выражение запомнилось со школьных времен. Фраза имела отношение к убийству Юлия Цезаря, и Джек не до конца понимал, как англичане связывают ее с погодой. В конце концов, он решил, что она означает следующее: где-то до середины марта следует опасаться температуры «отморозь свои помидорки». Сегодня девятое марта. Значит, до прихода настоящей весны осталось две недели! Он снова набрал номер Лили. И услышал автоответчик. Опять.
— Это я, — сказал он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало раздражение. — Несколько раз звонил. Собираюсь пойти побегать в парк, телефон будет со мной. Позвони мне.