Длинный коридор привел в гостиную. В дальнем ее углу, освещенном лампой, на пузатом широком диване сидел мужчина. Макдональд услышал слабое дребезжание: под голым обрывом, переваливаясь, проехал поезд Британских железных дорог.
— Мы никогда не ездим на поезде, — сказал мужчина.
Макдональд представился. Мужчина вел себя как глухой:
— Наш район изуродовали железными дорогами. Они еще хуже, чем шоссе.
Макдональд увидел бутылку и стакан. Мужчина схватил стакан и держал на уровне подбородка, молча смотря на посетителя. Макдональд сделал шаг поближе. Глаза мужчины были поблекшие — непонятно, от болезни или от алкоголя.
— Я не слепой, — сказал мужчина, угадав его мысли. — Я просто пьян, с одиннадцати утра, если быть точным.
— Можно присесть? — спросил Макдональд.
— Располагайтесь! — Винстон Хиллиер, отец Джеффа, попытался выдавить смешок. — Это я сказал Джеффу, что это хорошая идея. — Он поднялся взять чистый стакан с полки. — Джин или виски?
— Полглотка виски, — сказал Макдональд.
— Вы шотландец?
— Да.
— Откуда?
— Из-под Ивернесса.
— У озера жили?
— Нет, с другой стороны.
Макдональд взял полный до краев стакан и вдохнул запах виски.
— Надеюсь, «Баллантайн» сойдет, — сказал хозяин.
— Да, вполне.
— Шотландцы ведь предпочитают мальт.
— Честно говоря, почти ни у кого из шотландцев нет денег на мальт. — Макдональд поднял стакан в знак приветствия, но сел, не отпивая.
Винстон Хиллиер смотрел в окно на очередной поезд, протискивающийся под обрывом. В сумерках пейзаж становился серее и унылее.
— Я думал, это хороший шанс. Новая страна, интернациональное образование в этом новом прекрасном мире.
Он отпил джина с тоником.
— А почему именно… Швеция? — спросил Макдональд.
— Почему бы и нет?
— Были ли какие-то особые причины?
Макдональд услышал шаги и обернулся. Женщина принесла послеобеденный чай. Запахло разогретыми сконами. Макдональд отодвинул стакан с виски, освобождая место на столе.
— Все-таки почему вы выбрали именно Швецию? — повторил он.
— У него там когда-то давно был друг по переписке, больше ничего, — сказала женщина. Она расставила чашки, десертные тарелки и села рядом с мужем.
— Поэтому он поехал в Гетеборг, — сказал Винстон Хиллиер.
— А как он узнал об этой программе?
— В его школе, — сказала женщина, которую, как было известно Макдональду, звали Карен.
— Джефф всегда хотел стать ин-же-не-ром, поэтому он за-интере-совался этим институтом, — глухо, с трудом сказал Винстон. — Тем более у него английское название. «Чандлерс» или как там его.
— «Чалмерс», — подсказала женщина.
— Точно, «Чалмерс».
— Ему еще письмо пришло. — Женщина повернулась к мужу.
— Из школы?
— Нет. От кого-то из Гетеборга, и письмо, похоже, убедило его поступать… в этот институт.
Женщине было тяжело так долго разговаривать.
— Это было частное письмо?
— Какое же еще?
— От того старого товарища?
— Мы не знаем, — ответила женщина.
— Он нам его не показывал, — произнес Винстон. — И это понятно, но он даже не сказал, от кого оно. Только что он его получил.
— Из Швеции?
— Из Гетеборга.
Вдалеке громыхал очередной поезд. Лязганье мало-помалу становилось все слышнее.
— И он не упоминал этого человека после того, как поселился в Гетеборге?
— Нет.
— А кого-нибудь еще, с кем он там познакомился?
— Нет.
— Совсем никого?
— Он же черт побери не успел туда въехать, как его убили, идиот! — закричал Винстон, выкатив на Макдональда красные глаза. Он скатился с софы и остался лежать лицом в пол. — Уходите.
Его голос приглушался ковром.
Женщина кинула взгляд, извиняющийся за их горе.
«Это как раз тот чертов случай, когда извинений не требуется, — подумал Макдональд. — Это я здесь должен просить прощения».
— У-би-рай-тесь отсюда, — повторил мужчина на полу.
Макдональд сделал знак женщине, и они вышли в кухню, где он быстро задал еще несколько коротких вопросов, а потом позвонил хорошему знакомому доктору, которому когда-то оказал услугу.
— Катись к своему гребаному Лохнесскому чудовищу! — раздался уже более отчетливый крик. Очевидно, он поднял голову.
— Мне остаться, пока врач не придет?
— Нет-нет, ничего не надо.
— Вы уверены?
— Винстон не привык пить так много. До вашего прихода он спал.
Она, казалось становилась сильнее по мере того, как ее муж приближался к границе сознания.
Макдональд сильнее не становился. Он попрощался и вышел на улицу. Через час будет уже темно. Он сел в машину, развернулся и поехал в сторону «Стейшен-Райз», той маленькой станции, откуда шли поезда, так раздражавшие Винстона.
Остановившись на границе парковки, он зашел в паб «Рейлвей», взял «Янгс винтер вармер» и подождал, пока пиво прояснится, но ни секундой дольше.
Винтер курил сигариллы и читал протоколы допросов свидетелей. Утро в его кабинете было заляпано брызгами дождя из окна. Горло болело меньше. Может, это из-за табака?
Пару раз он невольно улыбнулся формулировкам: записывали слишком дословно. Но кое-что он выписал в свой черный блокнот.
Как обычно: то, что вначале казалось тривиальным, позже приобретает неожиданное значение.
Они поговорили со всеми, кого только нашли в окрестностях стадиона. «Чалмерс» рос на глазах, и жилья в округе оставалось немного. Жизнь продолжается, но где-то в другом месте.
Зазвонил телефон. Новая секретарь — может, оттого что она была красивая, Винтер задержат на ней взгляд чуть дольше, чем положено при первой встрече, — сообщила, что к нему пришел журналист.
— Попросите уважаемого убраться к чертовой матери, только сформулируйте это по-другому, — не дослушав, сказал Винтер. Он почувствовал, как она улыбнулась, и продолжил более мягко: — Можно сказать, что я занят и не хочу отвлекаться.
— Прошу прощения, но он говорит, что знаком с вами и что это очень важно.
Винтер посмотрел на дым от сигариллы и положил ручку на стол, чтобы было удобнее держать трубку.