— Мы попробуем с телевизионщиками, но не прямо сейчас, — сказал Винтер. — Сегодня ночью я думал о самолетах.

Рингмар тихонько вздохнул.

— Мы запросили списки всех пассажиров за три месяца, — сказал он. — И они начали приходить. Для них нужно дополнительное помещение. Не говоря о персонале.

— Сколько они их хранят?

— Вылетающих Ландветтер хранит год. Но это же искать иголку в сене, Эрик.

— Сколько раз в день они летают в Лондон?

— Пять рейсов туда и обратно каждый будний день. Первым летит «САС» в десять минут восьмого, последними Британские авиалинии, без пятнадцати шесть. По воскресеньям «САС» вылетает в Хитроу без десяти шесть, и получается шесть рейсов.

— Но не все летают в Хитроу?

— У Британских авиалиний есть утренний рейс в Гатвик.

— Я им как-то летал.

— Точно, у тебя же бонусы.

— Были.

— На каждом рейсе у них примерно сто — сто двадцать пассажиров.

Винтер кивнул.

— Ты знаешь, сколько получается в год? — спросил Рингмар.

— Я не захватил калькулятор.

— Триста тысяч пассажиров за год.

— Немало.

Рингмар промолчал.

— Наше время не резиновое. Но надо что-то делать, — сказал Винтер.

— Предлагаю начать с тех рейсов, которыми летели мальчики. Хотя мы еще не получили все, что надо, из Лондона. Потом мы пойдем назад день за днем.

— Логично.

— Но все равно это чертова куча людей.

— Я надеюсь, в списках указан конечный пункт поездки каждого пассажира?

— Не уверен.

— Тогда мы бы могли отсеять тех, кто летел дальше.

— Если только все давали правильные сведения.

— Я пытаюсь найти конструктивное решение для невыполнимого задания, которое я сам нам нашел.

— Прости, прости.

— Тогда останутся только те, кто летал Лондон — Гетеборг туда и обратно.

— По собственному паспорту.

— Совершенно верно. Сначала проверим тех, кто летел по своему паспорту, тогда останутся те, кто летел не по своему.

— Хорошо, мы возьмем сначала тех, кто летел туда и обратно в течение недели.

— Вот, это конструктивная задача.

— Это идиотская задача.

— Мы отфильтруем всех, кого можно. Кто-то должен этим заняться.

Рингмар, казалось, боролся с желанием что-то сказать, в нерешительности почесывая плечо.

— Я не так уверен, как ты, Эрик.

— Я всегда уверен.

— У нас нет никаких оснований думать, что убийца летал из страны в страну. И что убийца только один. Хотя сценарий был один.

Винтер не ответил, потому что отвечать было нечего. Они уже обсуждали это сто раз. Все, что они могли, — это выдвигать версии и проверять их одну за другой, а иногда параллельно. Они не бросали версию, пока не заходили с ней в тупик. Впрочем, даже тогда они не отказывались от нее полностью.

— Мы не знаем, сколько было исполнителей, но заказчик был один, — сказал Винтер.

— Возможно.

— Но с какой целью он заказывал?

— Коммерческая выгода, наверное? Может, я ошибаюсь, но я думаю, что это производство фильмов.

— И не видно никакой связи между жертвами.

— Если не считать, что все были гомо- или бисексуальными.

— Да, только мы и в этом не уверены.

— У них и самих не оказалось шансов определиться.

— Но все-таки связь с этим есть. И это стало причиной их смерти — сначала косвенно, а потом и прямо.

— Поясни.

— Что побудило их пригласить домой незнакомца? Любопытство, желание попробовать что-то тайное или запретное.

— Могли быть и другие причины.

— Например?

— А что бы тебя заставило впустить человека в дом?

— Куча денег?

— Сомневаюсь.

— Предложение главной роли в фильме?

— Вряд ли.

— Ящик виски?

— Да ну тебя.

— Кто-нибудь из знакомых?

— Точно.

Они замолчали. Тихий ангел пролетел.

— Волосы дыбом встают, — сказал Винтер.

— Они его знали, — повторил Рингмар.

— Не исключено. Все-таки я думаю, это один человек. Он был здесь и в Лондоне, и сейчас он или здесь, или в Лондоне.

— Мы изучаем прошлое жертв. Если они его знали, мы его найдем.

— Не стоит искать его в прошлом.

— Где граница между прошлым и настоящим? — спросил Рингмар.

Винтер промолчал.

25

Мальчик молча ждал вместе со всеми, такой же усталый и замкнутый в своих мыслях, как и остальные. Двери открылись, и он вошел в автобус.

Автобус поехал по центру города, собирая новых пассажиров: туристов с большими сумками и сотрудников аэропорта в идеально отутюженной форме — наверное, чтобы острые складки помогали им держаться прямо.

На шоссе водитель прорывался сквозь вал машин, но мальчик, на грани между сном и бодрствованием, не слышал грохота, только регги в наушниках.

Автобус остановился у международного зала вылета. Мальчик взял сумку и вышел. Падал снег, и пассажиры почти бежали со своими тележками к входу. Внутри к потолку поднимался сонный рой голосов. У стойки «САС» стояли ожидающие начала регистрации на рейс. Появились сотрудники авиакомпании, и очередь зашевелилась. Мальчик приехал немного заранее, четверть седьмого, раннее утро. Он еще ничего не ел — собирался купить кофе и бутерброд с сыром перед отлетом.

Подошла его очередь. Он поднял сумку, чтобы показать служащей.

— Это весь ваш багаж?

— Да, одна сумка. Я возьму ее в салон.

Женщина кивнула, проверила билет и паспорт.

— Где вы хотите сидеть?

Он пожал плечами. Какая разница?

— У окна в середине, подойдет?

Он опять пожал плечами, женщина улыбнулась и протянула ему посадочный талон, обратный билет и паспорт.

— Счастливого пути.

Он кивнул, засунул документы в нагрудный карман и побрел к эскалатору на паспортный контроль.

В кафетерии он увидел знакомое лицо. К тому времени он уже выпил кофе, съел бутерброд и сидел, тупо глядя на проходящих. Он обещал матери купить духи в дьюти-фри — листочек с названием лежал в бумажнике, но это лучше было сделать на обратном пути. Он надеялся, в Лондоне они тоже продаются.