«Слава Богу», — подумал Винтер, вставая и подходя к зеркалу. Он повернул его, чтобы рассмотреть — и там ничего не оказалось. Он посмотрел на пол: нет, ничего не выпало, ни листочка. С задней стороны зеркала свисал кусочек тряпки.

Он повесил зеркало обратно и лег на пол, чтобы еще раз посмотреть под тем же углом. Ничего нового. «Я слишком нервничаю», — подумал Винтер.

Фотографии, как единственное, что что-то говорило о владельце квартиры, он оставил напоследок. На кухне, над столом, висел коллаж из восьми фотографий. Винтер тщательно рассмотрел их одну за другой.

На всех был изображен только Викингсон в различной обстановке, часто издали. Рингмар говорил, что Викингсон тщеславен. Такие не могут обойтись без фотографий. Снимки смонтировали по кругу. Винтер еще раз осмотрел их по часовой стрелке и вернулся к цифре двенадцать, где Викингсон сидел за чем-то похожим на стойку бара. Кто-то сфотографировал его из-за стойки широкоугольным объективом.

Винтер всмотрелся в детали… и узнал бар. Окно за спиной Викин… Винтер закрыл глаза и вызвал в памяти картинку: он стоит и разговаривает с человеком по другую сторону этой стойки.

«Спокойно, — беззвучно сказал он сам себе. — Успокойся. Ничего удивительного, что в городе есть популярные места».

41

Винтеру казалось, что в комнате совещаний адреналин витал в воздухе. Совсем другой настрой, чем раньше. Сыщики почуяли след и принюхивались, во что бы вцепиться.

За десять минут Винтер рассказал о событиях в Лондоне.

— Я хочу, чтобы все высказались. Не страшно, если мысли будут неупорядоченны. Просто говорите, что думаете. Поехали. Бертиль записывает.

Они сидели полукругом, в центре Винтер. Комната напоминала циферблат, состоящий из одной половины, как будто вторая была им не нужна, они собирались раскрыть дело еще до того, как стрелка перейдет на другую половину.

— Добро пожаловать обратно, шеф, — сказал Фредрик Хальдерс.

«Чертов клоун, — подумала Анета. — Он попытался выдать это за иронию, но все поняли, что он подхалимничает».

— Сара? — повернулся Винтер к женщине.

— Следы говорят о большой силе и ярости, — сказала Сара Хеландер.

— Ярости?

— Так нам кажется. Сила отпечатка, виражи.

— Хм.

— Возможно, высвободилось то, что сдерживалось раньше.

— Ублюдок одержим амоком, — сказал Хальдерс.

— Кто-то выясняет его биографию? — спросил Винтер у Рингмара.

— Еще бы.

— В начале движение спокойно, но потом выходит из-под контроля, — добавила Сара.

— Да, похоже на то, — согласился Хальдерс.

— Придержи язык, Фредрик, — сказал Винтер. — Выступай по делу.

У Хальдерса даже шея покраснела. Он бросил взгляд на Анету. Она ему подмигнула. Он промолчал.

— Каждый раз происходит одно и то же, — продолжила Сара. — Есть план, но действие выходит из-под контроля. Самое страшное, что оно выходит из-под контроля каждый раз одинаково.

— Из чего это видно? — спросил Меллестрём.

— Схема каждый раз одна. Начинает робот, который потом сходит с ума или он был запрограммирован, чтобы сойти с ума.

— La Folie… [4] — прошептан Хальдерс, как строптивый ребенок, который не может сидеть молча.

«Знает ли он французский? — подумала Анета. — Может, он ходил на вечерние курсы?»

— Только в последнем случае, в Лондоне, было немного по-другому, или как будто в тех следах, что я получила от Эрика, не хватает нескольких звеньев.

— Его ведь прервали, — сказал Винтер.

— Это заметно.

Некоторое время все молчали, обдумывая услышанное. «Надо разгадать это жуткое повторение движений, — размышляла Анета. — Оно тошнотворно, но что-то ведь заставляло убийцу их повторять. Мы тоже повторяем в своей работе одно и то же раз за разом. Мы профессионалы в искусстве совершать монотонные действия».

Она откашлялась.

— Анета?

— Мы немного поговорили с его соседями. Спрашивали о его привычках. Там каждый сам по себе, как обычно бывает в муниципальных квартирах, но один сказал, что, похоже, Викингсон много тренировался.

— Тренировался?

— Я не знаю, может, он просто так ляпнул. Но пару раз он встречал Викингсона с большой спортивной сумкой.

— Бертиль?

Винтер повернулся к своему заместителю.

— Это сегодняшние сведения. Вчера мы этого не знали, поэтому не спрашивали его об этом.

— Я имею в виду, что вы нашли у него дома.

Рингмар открыл папку и пробежал глазами список.

— Никаких спортивных сумок.

— Что-нибудь похожее — дорожная сумка, рюкзак?

— Ничего. Только миленькая сумочка с эмблемой авиакомпании. Но мы не успели посмотреть в стенах и под полом.

— А сейчас он дома заметает следы, — подал голос Хальдерс.

— Проверьте, была ли у него карта в какой-нибудь спортивный клуб, — сказал ему Винтер.

— О’кей.

— Проверь все стадионы и спортивные залы: Слоттс-куген, Руддален и так далее.

— Само собой.

— Что он сейчас делает, кстати? — спросил Меллестрём.

— Летит, — ответил Рингмар.

— Тут вот какое дело, — сказал Хальдерс.

Все ждали.

— Мы провели сотни часов, выясняя прошлое жертв и разговаривая с их друзьями, девочками, мальчиками. Мы искали что-то общее. Оказалось, что все трое регулярно ходили в одно и то же заведение.

— Но не Кристиан Ягерберг? — спросил Винтер.

— Про него мы еще не знаем. Может, туда ходит большинство тинейджеров.

Он сказал название клуба, и Рингмар вопросительно посмотрел на Меллестрёма.

— Фредрик сказал это только сегодня утром, — ответил тот.

— Вчера вечером кое-что встало на свои места… — добавил Хальдерс, — но с Кристианом мы еще не успели разобраться.

Винтер задумался. Анета подумала, что он очень устал. «И если уж он так выгладит, то как же тогда выглядим со стороны мы, простые смертные».

— У него была машина? — спросил Винтер, повернувшись к Рингмару.

— Нет. В регистре не значится.

— Регистр — это хорошо, но надо проверить все парковки и улицы в его районе. Может, там стоит машина, владелец которой не найдется, и тогда это может быть его машина.

— Это может быть моя машина, — сказал Хальдерс.