– А теперь мой инструктаж, – сказал он.
– По пейнтболу? – выразил удивление Соловушкин.
– По боевым действиям на пересеченной местности, – сказал Хромов. – Есть несколько типичных ошибок, которые допускают новички.
Щеглов открыл было рот, чтобы возразить, но лишь испустил вздох покорности судьбе. Соловушкин чуть наклонил голову, как это делает умный пес, прислушивающийся к голосу хозяина.
– Итак, – продолжал Хромов, – нельзя слишком долго оставаться на одном месте, иначе вас обойдут и атакуют с нескольких сторон. Второе: никогда не поворачивайтесь спиной к противнику. Третье: если вы будете смотреть только туда, куда стреляете, вас уничтожат. Ваша голова должна вращаться на триста шестьдесят градусов.
Щеглов снова вздохнул и утер взмокший лоб. Соловушкин поворочал шеей, словно проверяя ее гибкость.
– И последнее, – сказал Хромов, – не будьте излишне самоуверенны. Недооценить врага – значит сделать его сильнее.
«Зачем я это все говорю?» – подумал он. Слова редко чему-нибудь учат. Во всем нужен собственный опыт.
– Все поняли? – спросил он и подтолкнул товарищей в разные стороны. – Тогда расходимся. Я иду по центру. Интервал десять-пятнадцать метров. Пошли.
В принципе, это была неправильная тактика, позволяющая китайцам обойти отряд с флангов. Однако Хромов хотел держать товарищей на виду, чтобы наблюдать за тем, как станут расправляться с ними Митя Вонг, Ян Чжоу или Лю Юй. Для этого игра и затевалась. Хотя, если признаться, тут был замешан и азарт. Обычный мальчишеский азарт, который присущ даже вполне зрелым мужчинам.
Пробираясь по пустынным улочкам с маркером на изготовку, Хромов испытывал то странное возбуждение, которое знакомо всем, кто участвовал в бою. Зрение обострилось, слух улучшился, движения сделались точными и легкими. Поглядывая влево и вправо, Хромов отметил про себя, что его товарищи тоже на подъеме. Даже грузный Щеглов умудрялся двигаться с тяжелой грацией медведя, подкрадывающегося к пасеке.
А потом Хромов допустил ту досадную оплошность, которую еще долго не мог себе простить. Поглощенный игрой, он совсем позабыл о том, что приехал на базу загримированным. Поначалу парик на голове мешал, да и наклеенные усы раздражали верхнюю губу, но постепенно Хромов к ним притерпелся. И уж вовсе не подумал о том, что его приметную бритую голову прикрывает парик, когда, наткнувшись на фигуру с желтой нарукавной повязкой, отпрянул назад.
Китаец метнулся за кусты, облепившие фундамент недостроенного дома. Дистанция для выстрелов была слишком большая, но из своего укрытия он вполне мог видеть, как Хромов, зацепившись головой за ветку дерева, остался без парика. Более того, запутавшиеся волосы не удалось оторвать с первой попытки. Когда Хромов присел и нацепил распроклятый парик, ему было уже совершенно ясно, что его инкогнито раскрыто. Вряд ли на базу отдыха наведывалось так уж много сорокалетних мужчин, имеющих обыкновение обривать голову наголо.
Но кто заметил конфуз, происшедший с Хромовым? Вонг? Чжоу? Юй? Он осторожно вытянул шею, пытаясь определить местонахождение своего визави.
Щеглов и Соловушкин тоже прекратили движение, выжидательно глядя на Хромова. Он сделал успокаивающий жест и показал двумя пальцами на свои глаза: мол, смотрите в оба.
Противники тоже согласовывали свои действия, но вслух, пользуясь тем, что команда «белых» не понимает китайского языка. Прозвучало несколько отрывистых фраз явно повелительного наклонения, последовала короткая пауза, а дальнейшее происходило стремительно и вопреки сценарию Хромова.
Неожиданно, как чертики из табакерки, выскочили три фигурки с желтыми повязками и, стреляя на бегу, устремились вперед. В нарушение договоренности, все трое вновь напялили свои шлемы, став не только неузнаваемыми, но и неуязвимыми.
Боковым зрением Хромов видел, как расстреливают Щеглова, прикрывающего лицо ладонью. Соловушкин тоже попал под хлесткие удары шариков, по-детски вопя: «Нечестно, нечестно!»
Что касается противника Хромова, то, держась на расстоянии, он отвечал на меткие выстрелы, а потом взмахнул левой рукой и упал в траву. Хромов увидел, как прямо в него летит, блестя и вращаясь, зеленая граната. Инстинкт самосохранения бросил его на землю. В следующее мгновение раздался резкий хлопок, и мир сделался кроваво-красным.
Доигрался, подумал Хромов. Ему было ужасно обидно, что его убили прежде, чем он сумел хотя бы отомстить за погибших. Ожидая, что мрак поглотит его без остатка, он внутренне сжался, но ничего не произошло. Хромов протер глаза, посмотрел на свои красные пальцы и поднял голову.
Гранатометчик смотрел на него, привстав из травы. Он еще не понимал, как могло получиться, что жертва истекает не кровью, а краской, но Хромов уже вспомнил, как подменил гранату.
– Это настоящая, – предупредил он, беря «РГД-5» на изготовку. – Прикажи своим дружкам оставаться на месте, иначе от тебя только рожки да ножки останутся.
Хромов не сомневался, что приведет угрозу в исполнение, и противник почувствовал это. Прозвучала китайская фраза, приглушенная маской.
– Намордник сними, – велел Хромов, вставая.
Не спуская глаз с противника, которым оказался Ян Чжоу, он крикнул:
– Щеглов! Соловушкин! Берите этих двоих и ведите к микроавтобусу.
Эфэсбэшник и полицейский немедленно выполнили приказ, причем, разозленные коварством китайцев, обращались с ними весьма бесцеремонно. Щеглов подталкивал Вонга с такой силой, что тот с трудом удерживал равновесие. Лю Юй получал от Соловушкина то пинок, то подзатыльник.
Хромов перевел взгляд на Чжоу.
– Ну что, – спросил он, – допрыгался?
– Перчатки, – сказал тот, посмотрев на свою руку. – Не разобрал на ощупь, когда брал гранату. Если бы не они…
– А зачем брал? – поинтересовался Хромов. – Ты ведь меня тогда еще не узнал.
– На всякий случай, – сказал Чжоу. – Подозрительными вы мне показались.
Они разговаривали на расстоянии пятнадцати шагов друг от друга. Сближаться Хромов не спешил, потому что угрожать гранатой человеку, стоящему рядом, эффектно, но бессмысленно.
– Ты проиграл, – сказал он. – Теперь я точно знаю, что это ты устроил стрельбу в кафе и бросил гранаты в окно коттеджа. Плюс те двое, которых ты вообще убил ни за что ни про что.
Ян Чжоу пожал плечами:
– Не надо было становиться у меня на пути.
Хромов почувствовал, как постепенно закипает от гнева. Этот желтолицый недомерок с жалкими усишками уважал гранату, но ни во что не ставил самого Хромова.
– Я и тебя бы мог убить одним ударом, – добавил Чжоу, улыбаясь. – Я люблю убивать таких больсых белых болванов.
Говоря, он слегка присюсюкивал, отчего Хромов завелся еще сильнее.
– По какой борьбе ты мастер? – спросил он. – Стиль пекинской утки? Или панды, поедающей лапшу?