– И когда ты собираешься? – уточнила я.
– В первых числах июля.
– Уже скоро… Но я завтра еду на спортивную базу на две недели, – сообщила я.
– И что? – улыбнулся он. – Ты можешь позже подъехать, если все-таки решишься. Лиль, Нью-Йорк! Неужели не хочешь просто побывать?
– Заманчиво, конечно, – задумчиво проговорила я. – Тем более после базы родители хотят отправить меня, как обычно, к бабушке.
– Вот видишь! Все, как всегда! Тебе наверняка деревня с одними стариками и старухами и их размеренной полусонной жизнью уже надоела за столько лет!
– Почему? Мне там нравится, – улыбнулась я. – Полная свобода. Бабушка уже старенькая, ей вообще ни до чего дела нет. И я целыми днями предоставлена сама себе. Такая психологическая разгрузка после учебного года! Так что я с удовольствием туда езжу!
– В общем, я тебе предложил, а ты уж сама решай! – вздохнул Илья. – Конечно, если бы у меня в данный момент были серьезные отношения, я бы взял свою девушку. Но так как я в поиске, то… – Он явно замялся.
– И я сойду! – договорила я за него и рассмеялась.
– Ну зачем ты так? – смутился он. – Ты же знаешь, что все еще нравишься мне. И я бы совсем не прочь возобновить… Только вот с тобой никогда нельзя серьезно поговорить, ты меня избегаешь, да и на звонки не отвечаешь.
– Илюш, сессия была, – укоризненно произнесла я. – Не до романов! Слушай, а что Злата так тебе напрямую и предложила взять именно меня? – после паузы поинтересовалась я.
– Да, прикинь! Я сам удивился! – оживленно сказал он. – Тем более мне показалось, что она не очень-то к тебе расположена. Тогда в торговом центре, помнишь, смотрела на тебя! Да и ты тоже фыркала в ее адрес.
– Много она о себе понимает, – раздраженно ответила я.
– Привет! – раздалось из-за спины Ильи, и он посторонился.
Мы увидели, что из подъезда выходит Женя. За его плечом торчал гриф гитары.
– В клуб? – уточнила я, широко ему улыбнувшись.
– Да, халтурка подвернулась, в «Боинге» [12] , – ответил он, переводя настороженный взгляд с Ильи на меня и обратно. – А вы чего тут?
– Да вот, в Нью-Йорк приглашают прокатиться, – усмехнулась я.
И тут же увидела, что Илья посмотрел на Женю с торжествующим видом.
– Ну-ну, – хмуро ответил тот. – Удачной поездки вам! Ладно, мне некогда! Публика ждать не будет. Пока!
И Женя обогнул меня и быстро двинулся вдоль дома.
– Ревнует! – констатировал Илья.
– У тебя на уме одни глупости! – ответила я, провожая Женю взглядом. – Мы просто друзья. И это, по-моему, понятно всем во дворе. Только ты все что-то выискиваешь!
– Смешные вы все-таки, девчонки! – ответил он и повернулся ко мне. – Не видите дальше своего носа!
– Не будем сейчас это обсуждать, – сказала я. – И вообще мне пора!
– Так что насчет совместной поездки? – спросил он. – Злата очень хочет, чтобы именно ты поехала со мной. Чем-то ты ее явно зацепила.
– Я подумаю, – кивнула я. – На связи!
– Учти, – торопливо проговорил Илья, – нужно же документы готовить, а это – время.
– Да-да, – ответила я и обошла его. – Говорю же, на связи! Дай мне время подумать! Да и с родителями нужно все обсудить. Не ты ведь мне и тем более не твоя Злата поездку оплатите!
– Да ладно! Всего-то нужно на билеты и на карманные расходы, – улыбнулся он. – Все остальное Злата берет на себя.
– Какая добрая девушка, – пробормотала я и поднялась по ступеням.
Войдя в квартиру, я остановилась в коридоре и спросила саму себя:
– Что это было?
Предложение Ильи не укладывалось в голове. А то, что движком во всей этой истории была Злата, не вызывало сомнений и крайне настораживало. Но я завтра рано утром уезжала на базу, так что никаких поспешных решений могла не принимать. Было время обо всем подумать. Внутри меня появилось ощущение какой-то затаенной опасности.
Две недели в тайге пролетели незаметно. Мы тренировались, ходили в походы, вечерами собирались у костра. Я чувствовала себя отлично. Странно, но Влад мне так больше ни разу и не приснился, воспоминания о нем как-то смазались, острота моего чувства пропала. Я наслаждалась лесной жизнью, общением с друзьями и занятиями тайцзицюань. Все движения этого вида боевых искусств напоминают текущую воду или колыхания ветерка. И исполнять их на берегу реки среди зелени и поющих птиц – одно удовольствие.
Но одно происшествие нарушило общее спокойствие. Возле нашей базы появилась рысь. Ее видели несколько раз. Она таилась на деревьях и словно следила за нами. Рысь весьма опасный хищник, поэтому нас предупредили, чтобы мы соблюдали осторожность за пределами базы. А потом один из наших преподавателей выследил ее и ранил из ружья. Он рассказал, что рысь убежала, припадая на переднюю лапу. Больше опасный зверь у нас не появлялся, и жизнь вошла в обычное русло. Я продолжала заниматься упражнениями, часто медитировала, читала коаны, совершенно не думала ни о Владе, ни о Злате и к концу пребывания на базе ощутила, что достигла внутренней гармонии. И вернулась в город умиротворенная и полная спокойствия.
Что ранит нас сильнее? Нелюбовь!
Мы не выносим милых равнодушье.
Их холодность для нас сродни удушью,
Но задыхаясь, мы готовы вновь
Отдать им все: и кровь, и жизнь, и душу…
Григорий Грег
В начале июля в Благовещенске установилась невыносимая жара. В тени уже ранним утром термометр показывал сорок градусов. Я приехала из тайги и сразу ощутила, насколько дискомфортно в городе. Тоня вернулась из Крыма, она сильно загорела, легкая желтизна ее кожи сменилась золотисто-шоколадным цветом, и Тоня выглядела отлично. Она без конца рассказывала мне, как отдыхала на море, что видела, с кем познакомилась. С утра мы шли на Амур и проводили на пляже почти весь день. Женя отправился на две недели на озера, да и другие ребята разъехались кто куда. Илья уже собирался уезжать и сразу взял меня в оборот. Я поговорила с родителями, рассказала им без утайки о его приглашении. Они, видно было, сильно удивились, но, как ни странно, не возражали и предложили мне самой принять решение. Мать заверила, что деньгами она меня обеспечит. Илья несколько раз приходил к нам, пил чай на кухне и взахлеб рассказывал об открывающихся перед ним перспективах. Родители внимательно слушали и поддакивали. Когда он уходил, удивлялись счастливому случаю, позволившему Илье познакомиться с супермоделью. Мама смотрела на меня с любопытством, но пока ни о чем не спрашивала. Видимо, ждала, когда я приму решение. Мне, по правде говоря, все больше хотелось уехать с Ильей. И я даже отдала ему паспорт. Но когда все было готово и я могла улететь вместе с ним, то в самый последний момент все-таки струсила и отказалась. Илья не очень-то и огорчился. В мыслях он был уже в Нью-Йорке и думал лишь об этом.