– Я бы таких обобщений не делал, но твою мысль понял. – Кайден смеется и качает головой. – Я защитник, поэтому только и делаю, что вбрасываю мяч.
– На какой позиции ты играешь и что делает защитник, я знаю. Мой отец – тренер, поэтому каждый день за ужином я выслушивала отчет о том, как прошла игра или тренировка.
– Твой отец – отличный мужик, – говорит Кайден, искоса поглядывая на меня. – Мне он нравится.
Знаю, что не надо спрашивать, но не могу удержаться. Меня он волновал много месяцев, с того момента, как я оставила Кайдена после избиения. Я почти уверена, отец бил его не в первый раз. Такая ярость не приходит вдруг, ни с того ни с сего, чтобы потом развеяться без следа.
– Кайден, что случилось в тот вечер? Когда я была у вас в доме… и твой отец, ну, избил тебя. Такое раньше случалось?
– Думаю, теперь твоя очередь рассказать мне что-нибудь, – уклоняется он от ответа, сжимая кулаки.
Костяшки пальцев белеют настолько, что шрамы становятся не видны.
– Мне особо нечего о себе рассказывать, – пожимаю я плечами, не глядя на собеседника. – Ничего выдающегося.
– Ну давай же. – Кайден поднимает руку, сложив большой и указательный пальцы в щепотку. – Какую-нибудь одну деталь. Большего мне не надо.
Сдвинув брови, я копаюсь в памяти в поисках каких-нибудь интригующих подробностей, только не очень личных. Плечи поднимаются вверх, потом опускаются.
– Иногда я с удовольствием занимаюсь кикбоксингом.
– Кикбоксингом? – удивленно переспрашивает Кайден, у него на лбу появляются морщины. – Правда?
– Это помогает расслабиться. – Я выковыриваю грязь из-под ногтей.
– Ты с виду хрупкая. – Парень обводит меня взглядом с головы до ног, у меня краснеют щеки. – Какой из тебя кикбоксер? Не могу представить, что такими маленькими ножками можно сильно ударить.
Будь я посмелее, вызвала бы его на бой прямо здесь, просто чтобы доказать, как он ошибается.
Задираю подбородок к небу и прикрываю глаза ладонью, чтобы защититься от палящего солнца.
– Для меня это не спорт высоких достижений, я просто развлекаюсь. Это хороший способ… Я не знаю… – Даю отступного, потому что остальное – слишком личное.
– Чтобы выпустить внутреннюю агрессию, – говорит Кайден больше самому себе, чем мне.
– Да, что-то вроде этого, – киваю я.
– Знаешь что? – Кайден смотрит на меня и улыбается во весь рот. – В следующий раз, когда пойдешь, позвони мне. Мой тренер, который в сравнении с твоим отцом полный отстой, достает меня, что я в плохой форме. Тогда ты мне покажешь, какие разрушения способно произвести это маленькое тело. Я даже не буду сопротивляться и дам тебе шанс отпинать меня.
– Хорошо. – Я закусываю губу, чтобы не рассмеяться. – Но я там бываю нечасто.
– Только когда хочешь надрать кому-нибудь задницу? – подтрунивает он, изогнув бровь.
– Да, типа того. – Мои губы кривятся в легкой усмешке.
– Ладно. – Кайден разворачивается ко мне лицом и опять скрещивает ноги. – У меня есть еще вопрос. Только что вспомнил. Кажется, это было в пятом классе, ваша семья была у нас, на одной из этих глупых вечеринок с барбекю, которые отец каждый раз устраивал по случаю Суперкубка. Из отцовского шкафа пропал памятный мяч с подписями игроков, и все думали, его взял мой брат Тайлер, потому что он вел себя странно, но все было напрасно. А я могу поклясться, что видел, как ты шла к вашей машине и несла этот мяч под рубашкой.
– Брат заставил меня сделать это. – Я подгибаю ноги под попу и закрываю лицо руками. – Он сказал, что, если я украду для него мяч, он не расскажет маме, что это я разбила маленького единорога из ее коллекции. – Я замолкаю, и становится очень тихо. Наконец набираюсь храбрости и бросаю взгляд сквозь щелку между пальцами. – Мне очень стыдно.
Кайден долго, пристально смотрит на меня, а потом начинает улыбаться:
– Калли, я просто хотел поддержать разговор. Мне на самом деле все равно, сделала ты это или нет. Просто забавно.
– Нет, это не забавно. Это ужасно. Наверняка у твоего брата были проблемы.
– Нет, ему тогда уже исполнилось восемнадцать. – Кайден убирает руки от моего лица. – Когда отец попытался вставить ему клизму, он просто уехал.
– Я чувствую себя клизмой. Думаю, мяч так и лежит у брата в комнате. Я могу заставить его вернуть.
– Это ни к чему. – Кайден все еще держит мою руку и кладет ее мне на колено. Я ощущаю его пальцы на своем запястье, прямо над стучащим молоточком пульса, и меня раздирают противоречивые побуждения: вырвать руку или нет. – Моему папаше и без того хватает барахла.
– Ты уверен? – Я не могу отвести глаз от его руки на моем запястье. – Клянусь, я могу его вернуть.
Кайден тихо смеется и гладит пальцами внутреннюю сторону моего запястья. По всему телу пробегает дрожь.
– Ему от этого никакого вреда. Уверяю.
– Мне очень стыдно, прости, – повторяю я.
Кайден как-то странно смотрит на меня, будто не решается на что-то. Он облизывает губы, потом сжимает их, задерживая дыхание.
Я часто задумывалась, как будет выглядеть парень, который захочет меня поцеловать. Произойдет ли это так же, как с тем моим первым и единственным поцелуем – с торжеством победителя в зрачках? Или это будет происходить совершенно по-другому? Менее пугающе? С большей страстью и желанием?
Отвернувшись к скале, Кайден отпускает мое запястье, и у него начинает дрожать рука. Он сгибает ее, распрямляет пальцы и вздыхает.
– Что у тебя с рукой? – спрашиваю я, сдерживая дрожь в голосе. – Ты поранился, пока залезал наверх?
– Это ничего. – Кайден сжимает кулак и опускает его на колено. – Я сломал несколько костей не так давно, и теперь иногда такое случается.
– Это мешает тебе играть?
– Иногда, но я справляюсь.
На костяшках пальцев шрамы. Я смотрю на них и вспоминаю тот вечер, когда они были все в крови.
– Можно задать тебе вопрос?
– Конечно. – Кайден вытягивает ноги и отклоняется назад, опираясь на ладони.
– Откуда у тебя эти шрамы на руке?
Прикасаюсь к ним. Так хочется почувствовать его, что на время я забываю о своих опасениях, но жизнь берет свое, и я быстро убираю пальцы.
Переместив вес на одну руку, Кайден поднимает вторую и выставляет перед собой. У основания каждого пальца – толстый белесый шрам.
– Я ударил кулаком в стену.
– Что?
– Так, без причины, – добавляет он и проводит пальцем по каждой костяшке и впадинке между ними. – Иногда происходят аварии.
Вспоминаю, как отец бил его кулаком по лицу.
– Да, бывает, но иногда неприятности происходят, когда дурные люди распускают руки.