Погруженная в размышления Энн даже не заметила, как осталась одна, не удосужившись даже ответить на его вежливое «до скорого».
Из окна отведенной ей комнаты, на удивление просторной и светлой, открывался чудесный вид на городок. А рядом Энн обнаружила ванную комнату со старинной ванной на массивных ножках. Словом, она поняла, что влюбилась в свое временное жилище.
— Прелесть, — прошептала она, подходя к окну и вдыхая полной грудью. — Просто прелесть!
Глазам ее предстали далекие зеленые поля, на которых паслись овечьи стада, а у самого горизонта громоздились лесистые холмы. Ноздри Энн трепетали от пьянящих запахов диких цветов и свежескошенной травы. Только подумать — множество людей жили и работали в этом раю! Таких, как Ник…
Имя, которое она мысленно произнесла, нарушило ее душевный покой, и Энн резко отвернулась от окна, уставившись на чемодан, стоявший у постели.
Интересно, подумала она, что скажет хозяин дома, когда ему откроется истинная причина появления здесь Энн. Хотя какие основания были у нее даже надеяться на то, что Линда Джонс по-прежнему живет в Слоу? Никаких! Но в глубине души она почему-то была уверена: ее мать где-то рядом.
Когда Энн проснулась, комнату окутал полумрак, а изнуряющий жар уступил место прохладе, ласкающей кожу. Энн продолжала лежать в постели и ощущала, как на ее тело и душу нисходит покой, которого она не знала долгие годы. Небо за окном темнело, где-то вдали блеяли овцы, и на землю опускалась ночь.
Она могла бы найти здесь свое счастье. Мысль пришла в голову столь неожиданно, что Энн не успела прогнать ее прочь. И в это же мгновение девушка услышала раздавшиеся снизу голоса Ника и Морин. Сердце Энн забилось как бешеное, а из горла вырвался слабый стон.
Ник ею совсем не интересуется — и это хорошо. Все силы и энергию отныне следовало бросить на решение главной задачи: разыскать женщину, которая переехала жить сюда двадцать один год назад. Никакие романтические осложнения ей не нужны. Если она успешно завершит свою миссию, то ей придется немедленно покинуть Слоу — сразу же после того, как она увидит мать. Иначе это обернется неизбежными неприятностями для всех, кто окажется вовлеченным в затею Энн. А если ее постигнет неудача… Тогда тем более она покинет эти райские места, чтобы продолжить поиски.
Придя к такому выводу, Энн встала, направилась к туалетному столику и расчесала волосы, серебристой волной рассыпавшиеся по плечам. Затем удалила с лица косметику и критически осмотрела себя в зеркале. Да, теперь ей можно было дать не больше шестнадцати, и на сей раз это устраивало Энн.
Ее размышления прервал осторожный стук в дверь.
— Войдите.
— Привет! — В комнату впорхнула Морин, одетая в белый халат и с чашкой чаю в руке. — Вы проспали весь день, как, собственно, я и предполагала. — Она открыто улыбнулась Энн. — Ник готовит ужин. Я сейчас спущусь присмотреть за ним, чтобы он вас часом не отравил!
— А вы не будете с нами есть? — спросила Энн, с ужасом представив себе ужин вдвоем с Ником, но постаралась выдавить из себя улыбку, принимая из рук Морин чашку.
— Нет-нет, я съела сандвич, и это все, что я могу себе позволить перед ночным дежурством. — Морин скорчила гримаску. — Ну, я побежала. Грег сегодня тоже на ночном дежурстве, и он заедет за мной с минуты на минуту.
— Он работает в больнице? — поинтересовалась Энн, отставив на время переживания по поводу будущего ужина.
— Да, он хирург. — Лицо Морин прямо засияло. — Но мы познакомились не в операционной, как вы только что, наверное, подумали. Я знаю Грега фактически всю жизнь. — Их беседу внезапно прервал автомобильный гудок, и Морин развернулась, как флюгер при порыве сильного ветра. — Все, исчезаю!
С этими словами она выбежала из комнаты. Как они не похожи, подумала Энн. У сестры напрочь отсутствовали властность и умение владеть собой, которыми природа наградила брата…
— Вам уже лучше?
Вопрос настиг ее уже на пороге кухни, куда она спустилась, как только Морин уехала.
— Да, благодарю вас.
Энн застыла в дверях, пораженная представившейся картиной. Ник возвышался над кухонным столом, с ожесточением нарезая грибы. Его джинсы прикрывал фартук, а рукава рубашки, засученные по локоть, открывая мускулистые загорелые руки, поросшие кудрявыми черными волосками. Контраст между сексуальной привлекательностью мужчины и подчеркнуто домашним антуражем был разителен.
— Отлично. — Ник бросил быстрый взгляд на Энн. — Ничего не имеете против жаркого и салата? — спросил он. — Знаете, мои кулинарные способности весьма ограничены.
— О, я должна была вам помочь…
— Только не рассказывайте мне басни, что вы относитесь к тому редкому типу женщин, которые полагают, что их место — у плиты. — В голосе его слышалась ирония. — Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Нет! — Резкость тона была результатом длительных споров, которые она вела в душе с этим раздражающим ее человеком, но Энн попыталась смягчить заявление: — Просто на фоне всего, что произошло, самое меньшее, что я могла бы сделать для вас, — это приготовить ужин.
— А что произошло? — Ник с видимым безразличием пожал плечами. — У нас была свободная комната, а вам необходимо было где-то остановиться. Ничего особенного. Но если вам так хочется заняться делом, то наполните-ка бокалы вином. Вон бутылка уже открыта.
Энн так поспешно бросилась выполнять его просьбу, что даже пролила немного красного вина. Однако Ник сделал вид, что не заметил ее оплошности, продолжая помешивать ароматно пахнущее варево в огромной медной кастрюле.
Поскольку Энн уже находилась в кухне, и бежать было некуда, она уселась на одну из стульев, стоявших у стола. В небольшой кухоньке каждое движение Ника приближало его к Энн, так что у нее замирало дыхание.
— Расскажите мне о себе. — Он произнес это самым обыденным тоном, и в его просьбе не было ничего странно, однако именно этого Энн боялась больше всего. Ей потребовалось время, чтобы побороть дрожь.
— Рассказывать особо и нечего. — Вино было терпким, с фруктовым ароматом, и Энн сделала большой глоток прежде, чем продолжить: — Родилась и выросла в Манчестере. Мне двадцать один год… — Резко изогнувшаяся бровь на лице Ника напомнила ей их недавнюю перепалку по этому поводу. — Приехала сюда в отпуск. Это все.
— Все? А как насчет семьи, друзей, работы? Всего того, что и составляет настоящую жизнь? — Теперь глаза Ника буквально буравили лицо Энн.
Что ж, я знала, что это рано или поздно произойдет, сказала себе Энн. Поэтому следует постараться свести ложь к минимуму — ровно настолько, чтобы удовлетворить этот острый как бритва ум.
— У меня есть родители, брат и сестра, — ответила она. — И…
— Ну же, продолжайте. — Ник приблизился и взял ее за локоть, отчего сквозь тело Энн словно прошел электрический разряд. — Вы часто с ними видитесь? Ваши брат и сестра старше вас или моложе…