И я в полном умилении догрызла третье яблоко. Где-то за калиткой мыкался и изнывал несчастный Сашка. Ну, ничего, милый, — недолго ждать осталось. Теперь баш на баш: я тебе Машу, ты меня везешь на экскурсию по памятным местам. А заниматься любовью поедете потом — успеете еще…
Зеленые яблоки оставляли во рту кислейший привкус, жутко захотелось пить. И, в конце концов, хватит ей там копаться!
— Маш! — позвала я. Молчание. Надеюсь, она не накладывает на свое изумительное личико какой-нибудь деревенский макияж с розовой перламутровой помадой и голубыми тенями! А то ведь такую красоту и испортить недолго… «Надо этот момент тоже проконтролировать, — решила я, поднимаясь по ступенькам крылечка. — И попью заодно!»
Я вошла в дом и оказалась на застекленной веранде. Огляделась. Дощатый пол, довоенная мебель с финтифлюшками. Миска с малиной на столе — красота! Вот бы где жить — настоящий рай! Тут же на столе стояла банка с компотом, и я без зазрения совести из нее отхлебнула — коль уж Маша забыла про свои хозяйские обязанности. Ей простительно. Кстати, где она? Я огляделась: а этот деревянный домишко весьма немаленький. Впрочем, деревянными были только веранда и сени, остальное — кирпичное.
Я проникла в темные сени, где обалденно пахло бочковыми огурцами. И точно, в углу стояла бочка, откуда и разносился изумительный аромат укропа, чеснока, хрена и прочих приправ. Нет, это же просто мечта! Ради такой простой здоровой деревенской жизни, ради этой благоухающей бочки соленых огурцов можно и наплевать на все замки, люстры, «БМВ»-«тройку» и бриллианты!..
Хотя, конечно, огурцы можно солить и в замке! Поставят бочку к Михеичу, чтобы общий вид не портить. Нет, к Михеичу нельзя — он сожрет! Размышляя таким образом, я очутилась возле бочки и повела носом. Затем, чувствуя себя преступницей, запустила туда руку и извлекла маленький загнутый огурец. Как тут можно удержаться?!
Ну вот — теперь я вся пропахла рассолом! Где бы смыть с себя следы преступления — я оглянулась в поисках умывальника. Вдруг откуда-то из глубины дома донеслись смутные голоса. Я вслушалась: один из голосов принадлежал этой барышне-крестьянке! А вот кому второй?! Я была уверена, что в доме никого, кроме Маши, нет. Стараясь не скрипеть половицами, я миновала сени и оказалась в небольшой проходной комнате с железными кроватями, на которых подушки были уложены одна на другую в форме пирамид и накрыты сверху тюлевыми накидками. Настенный коврик изображал традиционных оленей… Голоса были ближе, они доносились, по-моему, из комнаты, которая, наверное, находилась через одну. Теперь я ясно слышала, что второй голос был мужским, он звучал громко и сердито. Отец? Не пускает дочку на свидание?!
В любом случае — я должна вмешаться. Если это строгий папа — убедим, если старший братец — победим!
Я на цыпочках прокралась в большую комнату и замерла: за полуприкрытой дверью следующей комнаты что-то происходило! Раздался хрипловатый мужской голос:
— Сиди на месте и не рыпайся, я тебе говорю!
— Я уже не могу не выйти, как ты не понимаешь! — Голос Маши звучал совершенно по-другому.
— А ну сядь, кому сказал! — снова рычание невидимого мужчины. Ну если это папаша-самодур, сейчас я с ним разделаюсь! Я толкнула дверь, вошла — и обомлела! На старом венском стуле возле комода сидел в одних плавках чернявый мускулистый парень, не оставляющий сомнений в своем сходстве с Антонио Бандерасом! Его бицепсы опоясывали татуировки в виде браслетов, на груди болтались какие-то кулончики, длинные волнистые волосы были собраны в хвостик! Жгучий черный взгляд исподлобья — и вот он вскочил резко, как дикий зверь, и замер, словно перед прыжком. Маша стояла белее простыни. Все это отпечаталось в моем сознании в какие-то полсекунды, и вот моя рука уже оказалась в сумочке, сжимая «макаров». Доля секунды — и дуло пистолета нацелилось на них.
— Ты, я думаю, Аркадий Никаноров?! — прозвучал в тишине мой голос. Кровь разом отхлынула от его смуглого лица, и оно стало серым.
Все ясно.
— Быстро сюда кассету! — заорала я, направляя дуло то в его голову, то в ее. — А ну, колитесь, где она, или ваши мозги размажутся по стенке! И где Катька, ну?!
— Аркаша, я тебе говорила — она детектив, она стрелять будет! — Из горла Маши вырвался какой-то писк, несовместимый с ее горделивой осанкой. Хотя от этой осанки сейчас не осталось и следа: девушка сгорбилась, как старуха, и казалось, вот-вот рухнет на пол. Аркаша также как завороженный смотрел на мой «макаров» и, по-моему, не на шутку испугался. Тоже мне, охранник!
— Так, короче: играть мне с вами некогда! А ну, быстро сели на пол! Оба!
Они послушно сели. Две пары черных глаз уставились на меня — ну что за парочка, ей-богу! Что вообще все это значит? Но прежде чем выяснять суть происходящего, я должна как-то взнуздать эту парочку! Не снимая их с прицела, я свободной рукой достала из сумочки наручники и подошла к ним.
— Шевельнешься — убью! — предупредила я Аркашку и пристегнула его руку к Машиной ноге. Аркашка пытался выбить у меня пистолет, за что получил кроссовкой прямо по своему испанскому рылу. Маша завопила.
— Цыц, дура! Сейчас будем разговаривать! — Я ткнула пистолетом ей в шею.
На стуле висел какой-то поясок, им я привязала свободную руку парня к ножке стола. Маше я завела руки за спину и связала их намертво тюлевой накидкой, сдернутой с подушек. Все — теперь они далеко не улетят, и я села перед ними на венский стул.
— Ну а теперь поговорим. Где Катька? Отвечай быстро, ты, козел испанский! — Я приставила дуло между его живописных бровей.
— В бане, — сквозь зубы процедил Аркашка.
— Она там что — парится?!
— Она там сидит!
— А кто ее туда посадил?! — спросила я, обалдевая.
Маша зашлась в рыданиях:
— Скажи ты ей, Аркаша, может, она нас отпустит!
Тот опустил кудрявую голову.
— А ну, говори быстро, что ты с ней сделал, придурок?! — заорала я, теряя терпение.
— Да ничего с ней не сделали — сидит себе в бане живая и здоровая! — сквозь зубы процедил поверженный телохранитель.
— А где кассета? Ну, говори быстро! — Я начала взводить курок.
— В комоде, в нижнем ящике! — сквозь глухие рыдания сообщила Маша.
Не спуская их с прицела, я подошла к комоду, открыла нижний ящик, присела и принялась шарить среди всевозможных катушек и шпулек — тоже мне, швея-вышивальщица!.. Есть! Сверток, в котором явно прощупывалась кассета! Так… доверяй, но проверяй, гласит народная мудрость… Может быть, это сборник мультфильмов, а вовсе не компромат! Я оглядела комнату: в углу находился телевизор и прикрытый ажурной салфеточкой видеомагнитофон. Видимо, веяния цивилизации достигли и глубинки. Замелькали кадры… Да — это то, что нужно, из-за чего и весь сыр-бор!
Я сунула сверток в сумку.
— Ну-с, теперь приступим к главному. Кто будет объясняться — ты или ты?