— А если бы я не пришла?
Он пожал плечами, и Элли старалась не смотреть, как играют мышцы под его загорелой кожей.
— Тогда бы я нашел тебя.
Он уже расстелил полотенце на берегу, и Элли положила свое рядом, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.
— Не надо бояться, — нежно сказал он.
— Я не понимаю, что происходит. Почему ты это делаешь, помня, что я тебе рассказала?
— Ты сказала мне кое-что, но явно не все.
— Все, что можно было. — Элли закусила губу.
Чувствуя непонятную уверенность, она сняла шорты и рубашку и поймала одобрение в его взгляде.
Лука взял ее за руку и пошел к воде, в которую они оба влетели со смехом и брызгами.
Элли задохнулась от холода воды, но Лука держал ее, уводя вперед.
Когда его загорелое тело рассекло волны, она нырнула за ним, чувствуя, как холод перерастает в радость.
Она не плавала несколько месяцев, и вся грусть и неуверенность прошедших недель уходили от нее, оставляя ее бодрой и сильной.
Начав уставать, Элли повернула назад, где Лука уже ждал ее.
— Ты очень хорошо плаваешь. Где ты училась?
— Здесь. Отец научил меня, когда мы приезжали к бабушке.
— Ты часто гостила здесь?
— При каждой возможности. Нам все так нравилось! Другая дочь бабушки Виктории, моя тетя, и ее семья были не в таком восторге.
— Жаль, что ты приезжаешь сюда одна.
Элли поплыла к берегу.
— Я очень счастлива одна.
— Такая жизнерадостная женщина не может предпочитать одиночество.
Выйдя из воды, Элли быстро пошла по берегу, слыша, как за ней идет Лука. В конце пляжа был душ. Войдя в кабину, она потянулась к крану, но ее руку накрыла его рука, и Лука притянул ее к себе.
— Нет, пожалуйста, ты не должен! Это неправильно…
— Ты опять напоминаешь мне о своем замужестве, Хелен? О том, что ты принадлежишь другому мужчине? Хочешь, чтобы вместо меня здесь стоял он, твой муж?
Ее «нет» теперь означало подтверждение, а не отрицание. Лука включил воду, стоя под водой вместе с ней. Она чувствовала запах соли на его коже. Слышала стук его сердца.
Элли прижалась к нему, ее ноги дрожали.
Когда поток воды прекратился, он приподнял ее подбородок и сказал:
— Я повторю еще раз: тебе нечего бояться. Я обещаю.
И отпустил ее.
Дойдя до своих вещей, Элли достала из сумки крем. Опершись на локоть, Лука пристально наблюдал, как она не спеша намазывает стройные ноги, руки, живот и, аккуратно спустив лямки, — плечи и ямку между грудей.
— Почему ты смотришь на меня? — затаив дыхание, спросила она.
— Ты знаешь почему. — Улыбаясь, он взял у нее крем. — Поэтому нет смысла играть. Позволь мне намазать твою спину.
Она перевернулась на живот, спрятав лицо в полотенце. Тело словно окаменело, а руки сжались в кулаки.
Лука начал с ее плеч. Прикосновение его было нежным, как она и надеялась, а может, боялась. Пока он втирал крем в ее разгоряченную кожу, Элли понемногу расслаблялась, ее пальцы разжимались.
Его руки опускались ниже, и Элли инстинктивно дернулась, когда он расстегнул верхнюю часть купальника:
— Нет, пожалуйста.
— Ты хочешь, чтобы на спине осталась белая полоса? — мягко спросил он и продолжил втирать крем.
Ответа на этот вопрос не было. Его прикосновения лишали ее дыхания, так что Элли не смогла бы сказать и слова. Она закрыла глаза и отдалась ощущениям.
Он неторопливо намазал ей спину и остановился в дюйме от линии, где начинались плавки.
— Теперь ты не обгоришь.
Но она уже горела. Каждая клеточка, косточка, капля крови в ее изголодавшемся теле ожила, давно подавляемый голод требовал насыщения, удовлетворения, которое раньше существовало только в ее воображении. Она так старалась жить без этого, стараясь терпеть те короткие несчастливые встречи на брачном ложе. Потом терпеть стало невозможно, и ее сердце чуть не разбилось…
— Спасибо, — изменившимся голосом пробормотала она.
— Не стоит, — ответил Лука, и она ощутила легкое прикосновение губ на шее, а потом он растянулся на своем полотенце.
Она притворилась, будто дремлет, закрыла глаза и дышала спокойно, но ее тело бодрствовало в сладкой агонии, которую вызвали в ней его прикосновения.
Не хотел ли он соблазнить ее еще каких-то сорок часов назад, увидев в траттории? Он даже и не скрывал этого. А чем больше она отвергала его, тем более упрямо он шел к цели.
«Я не должна была позволить этому начаться, — в отчаянии думала Элли. — Надо было уйти, пока у меня был шанс…»
Она молча лежала в нескольких дюймах от него. Протяни руку — и она смогла бы коснуться его.
Лука был абсолютной противоположностью мужа, которого она оставила, но такой же загадкой. Его мотивы невозможно объяснить. Чувства, которые он так легко пробудил в ней — желание, чтобы тебя коснулись, чтобы тобою обладали, — приведут лишь к катастрофе, и он не окажет помощи…
Лука коснулся ее плеча, и Элли, застигнутая врасплох, перекатилась на спину, забыв, что ее купальник расстегнут.
Краска залила ее тело, и она быстро прикрыла грудь руками, но Лука молча взял лифчик и подал ей.
Когда она была снова одета, он, посмотрев на небо, сказал:
— Становится все жарче. Предлагаю пообедать.
Она вдохнула, чтобы вежливо, но решительно отказаться и тем самым доказать ему, что он впустую тратит время, но услышала совсем другие слова:
— Да, хорошая мысль.
* * *
Они выбрали бар и, устроившись под полосатым тентом, заказали жаренные на гриле креветки, рисовый салат, свежий хлеб и холодное местное пиво. Было вкусно и легко.
Лука спрашивал о ее пристрастиях в музыке, книгах, театре. Смешил циничными комментариями о политической ситуации, интересовался ее мнением о всемирной экономике и климатических изменениях и избегал вопросов, на которые она не смогла бы ответить.
Элли постоянно чувствовала его взгляд на себе, улыбающийся, изучающий и всегда пристальный. Она рассмотрела гордые линии его носа и скул. Она смотрела на него словно очарованная, чувствуя, как внутри ее разгорается запретное желание.
И когда обед был закончен, счет оплачен, а Лука встал и мягко произнес: «Хелен, думаю, настало время для сиесты», — она послушно подала ему руку и пошла с ним в «Каза Бьянка». В свое убежище. В свое секретное место, которое она ни с кем не делила. До сегодняшнего дня.
Ее руки дрожали, пока она пыталась открыть дверь, и Лука взял у нее ключи и отпер дверь, поднял Элли и перенес через порог, как будто она была невестой.