Женщина повернулась и только теперь заметила сзади, у двери, Лаврова. До этого ее внимание было полностью приковано к Глории.
— Ах, вот оно что! — вспыхнула она. — Вы к тому же не одна! Меня это, признаться, не удивляет. Бабенки, подобные вам, не стесняются в средствах, когда речь идет о выгодном замужестве.
— Вы кто? — спросила Глория, хотя сразу догадалась, что перед ней — мать Николая Крапивина.
— Берта Евгеньевна Крапивина, — с достоинством представилась пожилая дама. — Мой сын не удосужился нас познакомить, поэтому я решила исправить его оплошность. Оставьте мальчика в покое! — повысила она голос. — Вы его не любите, он вам не нужен. Вы нуждаетесь в деньгах, и я готова дать вам немалую сумму.
— Отступного? — усмехнулась Глория.
— Можно сказать и так. Не ломайте мальчику жизнь, умоляю вас…
Голос вдовы дрогнул, и в какой-то момент показалось, что она вот-вот рухнет на колени перед женщиной, которую по ошибке принимает за подружку своего сына и возможную будущую невестку. Но этого не произошло.
Лавров с растущим изумлением наблюдал за сценой объяснения между пожилой дамой и Глорией, которая с подачи гостьи взяла на себя роль Анны-Жанны.
— Примерно такой я вас и представляла, — с горечью вымолвила Крапивина. — Красивой и наглой. Вы ничуть не смущены ни моим визитом, ни присутствием этого вашего… — она покосилась в сторону Романа, — …бойфренда! Так, кажется, нынче называют мужчин, с которыми спят?
— Это мой друг, — нарочито фальшиво возразила Глория.
— У вас, похоже, много друзей, милочка.
— Не ваше дело, — не опустила глаз мнимая Анна-Жанна.
Вдова сдержала рвущийся из глубины души гнев и, сцепив зубы, изобразила сочувствие.
— Я вас понимаю, милочка. Вы уже не первой молодости, приехали из провинции, хотите во что бы то ни стало зацепиться в Москве. Мой доверчивый глупыш Нико — блестящая партия для вас. А для меня он составляет смысл жизни! Понимаете? Я не могу отдать его вам, зная, что вами движет корысть и циничный расчет.
— Почему же расчет? — плотоядно облизнулась Глория. — Мы любим друг друга.
Крапивина сделала шаг вперед, запрокинула голову и… захохотала. Она не выглядела человеком, страдающим серьезной болезнью сердца, — как врач, отметила про себя Глория. — Скорее, у нее выраженный кардионевроз. Если начнется приступ, понадобятся успокоительные препараты, а здесь наверняка нет аптечки.
Немудрено нажить невроз, если каждый день лгать мужу и сыну. Ложь во благо истощает силы не меньше, чем ложь во вред.
Хохот вдовы приобрел слезливые интонации, ее глаза наполнились влагой.
— Вы присядьте, — подскочил к ней начальник охраны, боясь, что даме, не дай бог, сделается плохо и придется вызывать «неотложку». Тогда неприятностей не миновать.
Он усадил Крапивину на диван, та полезла в сумочку за носовым платком и таблетками.
— Принести вам воды?
Вдова величественным жестом отвергла его предложение и молча положила в рот пилюлю.
— Что вы знаете о любви? — выдавила она, повернувшись к «Анне-Жанне». — Вы хищница! Вы просто охотитесь за богатым мужчиной. И мой дурачок Нико попал в ваши сети.
— Не вмешивайтесь в нашу жизнь, — запальчиво парировала та. — Вы не имеете права.
— Я мать… и пойду на что угодно, спасая сына. Вам нужны деньги, они у вас будут. Муж оставил мне приличное состояние… лично мне, не считая бизнеса, который перешел к Нико. Мы не так богаты, как вы вообразили. Но я смогу заплатить вам за вашу услугу.
— Какую? — состроила заинтересованную мину «Анна-Жанна».
— Вы немедленно собираете вещи и уезжаете из Москвы. Навсегда. И обещаете забыть о моем сыне.
— Вы не позволите нам даже попрощаться?
— В этом нет необходимости, — поджала губы Крапивина. — У вас ведь есть другой мужчина. Я надеюсь, он не откажется от денег.
До сих пор она игнорировала Лаврова, но теперь решила привлечь его на свою сторону, для чего устремила на начальника охраны горящий взор.
— Я сообщу сыну, что у него появился соперник, он бросит эту…
Слово «шлюха» чуть не слетело с ее языка, но она сумела побороть неприязнь и выразилась гораздо мягче:
— …эту вашу сожительницу. И вы останетесь ни с чем. А я предлагаю вам большую сумму. На эти деньги можно купить уютный домик на берегу реки где-нибудь в Серпухове или Калуге и зажить припеваючи. Единственное условие — Нико не должен ничего знать о вашей подружке. Позаботьтесь об этом, а я в долгу не останусь.
— Как вы меня нашли? — совершенно не в тему спросила вдруг «Анна-Жанна».
— Есть способы, — криво усмехнулась Берта Евгеньевна. Слезы ее быстро высохли, и она преисполнилась решимости довести начатое дело до желаемого конца.
— Вы следили за сыном? — спросил Лавров.
— Молодой человек, я уже не в том возрасте, чтобы бегать по улицам за непослушным ребенком.
— Кто же вам дал этот адрес?
Идеальная линия бровей Крапивиной подпрыгнула вверх.
— Частный детектив, неужели не ясно?
«Вот будет номер, если покойный Томашин снабжал информацией не только сына, но и мамашу, — подумал Роман. — Эти ребята не гнушаются работать на два фронта. Если так, то понятно, за что он поплатился».
— Мне плевать на деньги! — вызывающе произнесла «Анна-Жанна», в упор глядя на вдову. — Я люблю Николая, и мы обязательно будем вместе. А вам должно быть стыдно, что вы устроили слежку за собственным сыном. Я ему расскажу, как вы явились сюда и пытались подкупить меня.
— А ваш бойфренд выступит свидетелем?
— Вы сначала докажите, что мы с ним любовники! Я буду все отрицать. Посмотрим, кому поверит Николай. Вы все время лжете! Вы лгали своему мужу, сыну… а теперь хотите разрушить его счастье. Он не станет вас слушать!
Ядовитая стрела попала в цель. Крапивину перекосило от ярости, она побагровела и затряслась.
— Ну и ну! У вас нет совести, милочка. Вы… ты… замахнулась на святое! Тебе не понять материнского чувства… Ты не женщина… ты…
Слово «змея» застряло у Крапивиной в горле. Она задыхалась. Ее пальцы царапали замок сумочки в тщетном усилии открыть его и достать таблетки.
Лавров схватил стакан с водой, но не успел подать его разъяренной вдове. Вместо лекарства пожилая дама извлекла из сумочки… маленький пистолет и направила его на ненавистную «Анну-Жанну».
У начальника охраны перехватило дух. Он выронил стакан и замер, зачарованно глядя на черный зрачок дула, готового в любой момент изрыгнуть пулю.
— Не двигайтесь, — прохрипела Крапивина. — Иначе я выстрелю, и ваша подружка больше не сможет ублажать вас в постели. Вы ведь ее обожаете, правда? Я понимаю в таких вещах. Сразу видно мужчину, который влюблен до беспамятства. Один ваш неловкий жест, дружок, и она умрет. Мне все равно, что будет потом со мной. Я не боюсь ни тюрьмы, ни сумы, ни смерти. Мой муж ждет меня… и я готова встретиться с ним по ту сторону ночи.