Когда все вышли на балкон, я подошел к хозяину и показал открытку с птицами:
— Доктор, знакомы ли вам эти птицы?
Доктор долго не думал:
— Да, конечно. Справа, это… вот только я не знаю, как их назвать по-французски… По-португальски — это «guindaste». Да, конечно, «guindaste». А слева это — «cegonha». Давайте пройдем ко мне в кабинет.
В кабинете он протянул мне португальско-французский словарь.
Я нашел слово «guindaste». Словарь подсказал французское слово — «grue», «журавль». Слово «cegonha» искать я не стал. Я все понял!
У меня был такой вид, что находившаяся в холле и смотревшая на меня через открытую дверь Мальвина сразу догадалась. Едва я остался один, она подскочила ко мне:
— Получил подсказку?
— Да. Все понятно.
— Мы куда-нибудь летим?
— Непременно.
— А куда?
— В Ниццу.
— Когда?
— Завтра. Боюсь, уже опоздали.
К нам подошла синьора Росалиа, и начался разговор об аресте второго лица итальянской мафии.
И только когда мы наконец сели в машину, я приступил к разъяснениям:
— Эти птицы по-португальски называются «guindaste» и «cegonha», что переводится как «журавль» и «аист». Соответственно, по-французски «grue» и «cigogne». Если ты повнимательнее посмотришь открытку, то увидишь, что улетают журавли, а прилетают аисты. Хозяин открытки хотел сказать: улетают журавли, а прилетают аисты.
— Если бы я что-нибудь понимала!
— Как ты помнишь, мы разбирали все, что связано с журавлями и, конечно, не забыли про фильм «Летят журавли». Он был показан на фестивале в Каннах и получил главный приз. Это первый и, обрати внимание, единственный случай, когда русский фильм получил пальму первенства.
— Ну и что?
Мы подъехали к дому, но из машины не выходили. Я продолжал:
— Была проблема с переводом названия фильма. По-французски прямой перевод звучит «Les grues volent», что совершенно невозможно: «grue» по-французски женского рода и кроме «журавль» означает еще «шлюха», а «volent» кроме «летят» означает «воруют». Таким образом дословный перевод названия для французов звучал бы «шлюхи воруют». В отношении «воруют» из положения вышли легко: «volent» заменили красивым «пролетают» — «passent». Труднее было с «журавлями». Их заменили на «аистов». И первое место завоевал фильм, название которого «Quand passent les cigognes» дословно переводится «Когда пролетают аисты».
— И какое это имеет отношение к нам?
— А то, что человек, которого мы ищем, хочет сказать, что улетели журавли, а прилетели аисты. Единственное место, где журавли превратились в аистов — это Канны. И то — лишь во время фестиваля.
— И когда бывает этот фестиваль?
— Раз в году, в мае.
— То есть сейчас?
— Да. Я вчера прочел, что деньги, собранные в Каннах во время банкета с Лиз Тейлор, переведены на счет благотворительной организации. Банкет этот состоялся, кажется, в среду. То есть фестиваль идет сейчас и может кончиться завтра.
— Мы не успели.
— Не все разъезжаются сразу после фестиваля.
— Значит, завтра утром — в Канны.
И снова самолет до Рио. Потом до Парижа. В Париже в аэропорту «Шарль де Голль» суета и неразбериха, идут приготовления к открытию нового терминала. Еле добрались до стойки, где регистрировали пассажиров до Ниццы.
Она встретила нас дождем, в аэропорту взяли напрокат «пежо», который после американских машин показался нам «запорожцем».
На наше счастье в «Негреско» оказался свободный номер.
— Да, месье. Неожиданно появился свободный номер. Господин, который его снял, вчера срочно уехал. Ему что-то не понравилось на фестивале.
Фестиваль уже закончился. На первых страницах газет фотография Изабель Аджани, вручающей приз китайцу за фильм «Да свидания, моя сожительница». Надо торопиться.
Бросив чемоданы в номере, спустились к машине, вырулили на «Променад дез Англез». Через полчаса подъезжали к Каннам.
План был прост: посетить все сколько-нибудь приличные гостиницы и поинтересоваться, нет ли среди постояльцев человека по имени Лоренцо Иглезиас или Лоренцо Абиер. В справочнике «Мишлен» таких гостиниц я насчитал 28. И это только в Каннах. Есть гостиницы и в соседних маленьких городишках.
«Карлтон Интер-Континетналь», «Мажестик Баррьер», «Мартинес» — везде портье внимательны, тщательно изучают списки, не удивляются нашей просьбе — во время фестиваля это обычное явление. И везде вежливый ответ:
— Такой не проживает и в последнюю неделю не проживал.
Было уже девять часов, но мы не останавливались. Только к полуночи, так и не поужинав, решили, что пора возвращаться.
На следующий день в девять снова пустились в путь по каннским отелям.
В большинстве гостиниц в Каннах нет ресторана, поэтому пообедать забежали в уютное кафе «Ла Кав» на бульваре Республика.
Теперь пригороды.
Гольф Жуан, Напуль, Вене. И везде:
— Такой не проживает и в последнюю неделю не проживал.
В отель вернулись к двенадцати.
— Завтра займемся Ниццей. Я подсчитал, надо объехать тридцать одну гостиницу. Начнем с «Пале Матерлинк» и «Меридиана».
Утром решили спокойно позавтракать в отеле.
Мы сели в углу у окна с видом на море. Кофе, круассаны, сыр.
К нам подошел портье.
— Господин Сокраменту?
— Да.
— Господин Лоренцо Иглезиас просил вам передать, что ждет вас с супругой в ресторане «Брош де Фер» сегодня в полдень.
Я опешил. Потом переспросил:
— «Брош де Фер» в Мужене?
— Да, месье.
— Сколько езды отсюда до Мужена?
— Сейчас сильное движение, поэтому отведите полтора часа.
Я посмотрел на часы: без пяти девять. У нас еще есть время.
— Ты что-нибудь понял? — недоумевала Мальвина. — Мы замучились его искать, а ему надоело, что мы за ним гоняемся.
— Наверное, он хочет, чтобы мы от него отстали.
— А не загонит ли он нас в ловушку?
— Если бы он хотел с нами расправиться, он бы давно это сделал.
— Почему он выбрал Мужен?
«Брош де Фер», «железное веретено» или, точнее, «железный шампур» — ресторан известный. Я взял справочник «Мишлен». «Брош де Фер», три звездочки. Рекомендуемые блюда — блюда, приготовленные на вертеле. Большой зал. Несколько этажей. А вот и кое-что поинтереснее.