Оля вдруг замерла, отняла ладонь от больного покрасневшего глаза и замотала головой:
— Подожди… Сейчас я поморгаю, может, эта дрянь выскочит из-под века, а там уж я ее подцеплю.
Они познакомились в магазине, где двадцатипятилетняя Оля работала продавщицей в отделе шуб, а Кира отвечала за бухгалтерию всех магазинов, принадлежавших Раисе Халимовой, своей хозяйке. Оля встречала покупательниц, улыбалась им, показывая свои чудесные зубки и предлагая дамам новые шубки и шапки, а Кира сидела в самой глубине подсобки, в крохотной комнатке, перед компьютером, и составляла бухгалтерские документы и все считала, считала… Сначала у Киры был маленький офис в другом районе города, но потом и его тоже превратили в склад, и вот теперь она вынуждена была все свое рабочее время проводить в этой тесной, душной комнате с маленьким оконцем под самым потолком. Единственное, что ее спасало от возможной слепоты, — яркая настольная лампа.
Кира, привыкшая к тому, что люди, увидевшие ее в первый раз, отворачиваются, смущаясь, или же, напротив, рассматривают ее нахально, пытаясь понять, в чем же дело и откуда взялись на этом лице такие странные пропорции — этот непомерно длинный, крупный нос, толстые губы, почти сросшиеся с ноздрями, — впервые оценила такт человека, испытавшего к ней, как ей показалось, искреннюю симпатию. Оля, увидев ее впервые, улыбнулась ей, но не как очередной посетительнице магазина, а как коллеге, которая будет теперь работать по соседству, и пригласила Киру выпить чаю вместе с ней.
— И как только могла наша грымза посадить тебя в эту маленькую клетушку? — возмущалась Оля действиями своей хозяйки. — Как ей не стыдно заставлять первоклассного специалиста работать в таких условиях?
— Первоклассного? Ну, уж ты скажешь… — залилась краской Кира. — Ты же меня совсем не знаешь.
— Я знаю, что ты каждый раз вытаскиваешь Райку за уши из очередной финансовой авантюры с кредитами! И помогаешь ей получить эти самые кредиты. Даже моя мама сказала — мол, эх, был бы у меня такой бухгалтер-финансист, и я бы пустилась в бизнес…
— А мама у нас кто?
— Парикмахер. Всю жизнь мечтает открыть свой салон, да у нее все духу не хватает. Она многое умеет в жизни и сумела бы организовать все так, чтобы и место выбрать хорошее, и клиентами обзавестись, но вот что касается финансов, отчетов разных — в этом она пасует. Ну ничего не понимает! Говорит, что это ей не дано.
— Так я помогу ей! — радостно предложила Кира. — Могу даже бесплатно. Объясню все на пальцах. Пошагово, как теперь говорят.
— Я ей скажу, конечно, но не думаю, что ей это поможет справиться с ее страхами. Вот если бы ты согласилась вести наши дела…
Кира посмотрела на Ольгу. Как-то уж совсем неожиданно поступило это предложение! А что, если Ольга проверяет ее по просьбе Райки? Что, если этот разговор сейчас записывается на диктофон? С Райки станется! Она еще и не так издевается над своими работниками. По-всякому их проверяет.
Но Оля смотрела на Киру такими глазами, и взгляд ее был таким чистым, что ей хотелось верить беспредельно. В сущности, ну и что, если она согласится? Ведь речь идет о том, чтобы помочь женщине открыть парикмахерский салон. Дело в простой консультации. Во всяком случае, поначалу. И о деньгах можно пока не говорить. А если Ольга настоятельно потребует — обговорить условия, здесь и сейчас, — вот тогда это Киру по-настоящему насторожит! Ведь это будет означать, что запись их беседы — если она ведется — представляет собой настоящую улику, текст, который поможет Райке изобличить своего главного бухгалтера, собирающегося подработать на стороне в ущерб основной работе.
И Кира, вдруг представив себе, как ее увольняют, внезапно почувствовала какую-то внутреннюю свободу и желание порвать со своей старой жизнью, полной унижений и грубостей со стороны хозяйки, и начать другую. С другим начальником, хозяином, владельцем. Она — хороший специалист, это все знают. И связи кое-какие у нее есть! Может, ей стоит попробовать все-таки бросить Райку и устроиться на другое место? Ну и плевать, что внешность ее подвела! Для бухгалтера это неважно. Главное — ее возраст. А она еще молода и полна сил!
— Хорошо, Оля, — сказала она с вызовом, о котором знала лишь сама, а потому и собственную дерзость ответа могла оценить тоже только сама. — Скажи маме, что я согласна.
— Кира, господи, как же я рада! Сегодня же я устрою вам встречу. Ты приедешь к нам домой, и мы все обсудим. Кира!!! Мне говорили, что у тебя золотое сердце!
Надо же, кто-то еще считает ее хорошим человеком! Интересно, кто? Кто мог ее оценить, ведь она практически ни с кем не подружилась за последние годы своей работы у Раисы Халимовой.
— Одна моя подружка работает в банке, и ты с ней часто общаешься. Ее Оксаной зовут, ты знаешь ее хорошо, — объяснила Оля.
Оксана? Да, это еще один человечек, явно симпатизирующий ей. Смекалистая тихая девушка, принимающая у нее документы и так старательно все оформляющая. Как ее собственный банковский оператор. Старается даже пропустить ее бумаги на зарплату без очереди.
— Да, я знаю ее. Очень милая девушка.
— Вот и она тоже просто влюблена в тебя! Кира… Ну почему у тебя такое печальное лицо? У тебя какие-то проблемы дома? С мужем поссорилась?
С мужем?! Оля считает, что у нее может быть муж? Что нашелся человек, мужчина, который обратил бы на нее внимание? Или Оля продолжает тонко издеваться над ней?
— Оля… — Кира вдруг решила расставить все точки над «i». — Посмотри на меня! Неужели ты думаешь, что я со своей внешностью смогу когда-нибудь выйти замуж?!
Оля покраснела:
— Это смотря как ты сама будешь себя ощущать.
— В смысле? — не поняла Кира. — Что ты имеешь в виду?
— Кира… Ты думаешь, что у меня всегда было такое лицо?
Кира была совершенно сбита с толку. Она видела перед собой просто идеальное личико молоденькой девушки. Ни одного изъяна или следа исправлений какого-либо недостатка. Может, у Оли прежде уши торчали?
— У меня был от рождения кривой длинный нос. Прямо как у Буратино! Я когда-нибудь покажу тебе фотки, и ты меня не узнаешь. И плюс к этому хозяйству заячья губа, представляешь?! В школе меня разве что ногами не пинали. Сама же знаешь, наверное, какие дети жестокие!
Кира знала. И родители ее хорошо об этом знали, поэтому добились, чтобы учителя ходили к ней домой. И они это делали. Причем с удовольствием. Мало того, что Кира прекрасно училась и все схватывала на лету, родители им еще и приплачивали.
— Оля, я не верю тебе. Так не бывает! У тебя на лице нет ни одного шрама. Ни одного сколько-нибудь заметного следа!
— У меня хирург был — волшебник. Когда ты созреешь, я обязательно тебя с ним познакомлю.
Кире показалось, что в слово «созреешь» Оля вложила чисто финансовый смысл. Ведь известно же, как дорого стоят пластические операции.
— Меня оперировали в Москве. В одной клинике, — сказала Оля.