И вроде бы все спокойно, но старлея насторожило то, что он пока не увидел в учреждении ни одной женщины. А куда в детском доме без женщин? Если в доме в обслуге одни мужики, то это тюрьма или армия.
Убедившись, что среди детей, которые смотрят телевизор, Сильвии нет, Голицын откатился назад к лестнице и под прикрытием товарищей стал подниматься наверх. Хорошо, она была не деревянная — с деревом на острове туго. Бетон, покрытый ковровой дорожкой, — то, что нужно для бесшумной ходьбы.
Только Голицын преодолел один пролет, как в его голову влетела пистолетная пуля. Точнее, влетела бы, если б не дружеский толчок в задницу, который успел организовать Бертолет, прежде чем выстрелить в нападавшего.
Грохот выстрелов из не снабженного глушителем оружия поставил на уши весь дом. Дети внизу испуганно закричали, тут же послышался топот охранника, который, перестав читать, бросился в сторону лестницы. Как только он открыл дверь и появился в проеме, Татаринов потратил на него немного пороха и смерти, отшвырнув того обратно в холл.
Заниматься предположениями, сколько может быть еще таких мужичков с пистолетами по всему дому, времени не было. Оказавшись на втором этаже, где пространство было разбито невысокими, метр двадцать от силы, перегородками, спецназовцы наткнулись на автоматный огонь справа и вынуждены были отступить обратно на лестницу. Судя по топоту, снизу к ним приближалось еще несколько человек. Откуда они взялись? Кухня, комната для гостей, бильярдная, да мало ли? Групповухой занимались в гараже! Короче, к ним галопом неслись гоблины, вот и все!
Услышав стадо, Татаринов посмотрел на пистолет и убрал его в кобуру, снимая автомат с предохранителя…
— Подходят снизу, — сообщил он и приказал Голицыну смотреть за вторым этажом, пока они с Бертолетом будут разбираться с гостями снизу.
Но те, внизу, открыв дверь, бросили русским две гранаты, и пришлось вываливаться прямо под автоматный огонь, так хоть какой-то шанс.
Пули прошивали перегородки, словно бумагу. Татаринов, приподнявшись на коленях и локтях, поза — «черепаха», послал в угол небольшой, но пламенный и горячий привет из «ВОГ-25»…
Ту-ду-дыдщь!!!
Громкий хлопок и трясущиеся стены наложились на фрагмент человеческого тела, который пролетел по коридору в противоположном направлении.
— Никак указующий перст, — схохмил Голицын и хотел уже выползти в коридорчик и посмотреть влево-вправо, но топот гиппопотамов, которые неслись с первого этажа, заставил его передумать и на упреждение швырнуть гранату на лестницу.
Теперь с воем потопали в обратном направлении…
Грохнул очередной взрыв. Сотни осколков впились в стены и пол, приводя в полную негодность недорогую, но качественную отделку, включая жидкие обои и копии картин неизвестных мастеров, развешанные на стенах.
В этот момент раздался детский плач где-то на этаже. Оставив Голицына сторожить лестницу, чтобы по ней не вздумал никто подниматься, Татаринов и Бертолет вскоре без труда, ориентируясь на неслаженный рев за перегородками, обнаружили двух мальчишек, которые спросонья, сидя на своих кроватках, орали от страха…
— Спокойно, спокойно… — Татаринов убрал автомат за спину и приставил палец к губам.
Мальчишки примолкли и стали с испугом смотреть на вооруженного мужика, который говорил к тому же на каком-то неизвестном им языке.
Голицын контролировал лестницу, больше внимания уделяя первому этажу, и в это время, подкравшись, спустившись по ступеням сверху вниз, на него понесся толстый человек с непонятным оружием в руках и в металлической каске. Старлей отпрянул назад и одновременно выпустил очередь в мужика, но тот успел выстрелить сразу с двух стволов в направлении спецназовца, успевшего завернуть за угол.
Точно зная, что попал, Голицын высунулся и офигел: толстяк отбросил в сторону оружие и бросился на русского с вытянутыми вперед руками. Бронтозавр, его мать!
Голицын дернулся в сторону что было сил, но толстяк прихватил его, сбил с ног и навалился на него всем телом, умудрившись в процессе падения вцепиться в горло. Пытаясь сбросить с себя чудовище с огромными голубыми глазами, зажатыми между мясистыми щеками и крупным носом, Голицын ощутил невозможность осуществления задуманного: его прижали накрепко, да еще и лишили кислорода…
Поручика спас футбольный удар по голове громилы в исполнении Бертолета. И каска, которая была на нем, оказавшаяся на поверку пластиковой строительной, лишь усилила ущерб.
Руки мужика ослабли, а сам он повалился на бок.
— Ух ты! — не удержался от комментариев Голицын, поднимаясь и рассматривая на самом деле среднего телосложения дядьку, который, нацепив на себя два бронежилета, надев строительную каску и взяв в руки обрез дробовика, бросился в атаку на Голицына. Кого только не встретишь на войне…
Снизу снова полезли. Стали швырять «лимонки» прямо на лестницу. Пришлось отойти от прохода и ответить адекватно и, не дожидаясь разрывов собственных подарков, пробежать на третий этаж. Здесь было все сложнее, так как в один длинный коридор выходили двери сразу нескольких комнат, и что там в них, кто там в них…
Два рабочих кабинета и три спальни были обследованы строго в соответствии с техникой безопасности, но нигде никого не обнаружили, а Голицын продолжал смотреть за лестницей.
Неожиданно снизу раздались крики, возвещающие о том, что охрана дома готова сложить оружие. Жизнь отучила Татаринова верить в сказки, но так хотелось, чтобы по-хорошему, чтобы без стрельбы, без провокаций весь мир выполнял то, что хочет именно кавторанга Татаринов… Это же не сложно, это же не больно. Мир тебе, Исландия!
Спустившись на первый этаж, Татаринов и Бертолет увидели перед собой двоих мужиков, которые покорно положили на пол автоматы и подняли вверх руки. Быть бы беде и лежать бы им даже не в цинковых гробах, а на дне моря у камушка, если бы не страховавший сзади Голицын.
Нашелся коварный человечек, который пытался как можно быстрее преодолеть один из пролетов второго этажа, чтобы оказаться за спиной у Татаринова и Бертолета и расстрелять их. На счастье, Голицын оказался еще выше и не утратил реакции. Перегнувшись через перила, старший лейтенант дал длинную очередь на упреждение, так что хитрожопый буквально вошел в нее. Как под душ.
К ногам Татаринова, который успел отскочить в сторону, падало уже безжизненное тело.
— Не удалось, — констатировал он свершившийся факт и осторожно вышел в холл, к сбившимся в кучу перепуганным детям.
Через пятнадцать минут, когда все попили водички, пописали и успокоились, Кэп смог удостовериться, что Сильвии здесь нет…
Жаль. Им нужно было уходить, так как доблестная исландская полиция наверняка уже неслась к деревеньке без названия. Наверняка кто-то из десяти жителей успел дозвониться…
Нужно было искать или догонять караван из трех черных больших джипов. Поехали…