Рисунок был любительский, угловатый, но на удивление живой.
— Кто это?
— Начальник тамошний. — Вениамин указал на изюмский вход. — Сидор Лютый!
— Говори, Венчик, выкладывай! — подхлестнула я его, замолчавшего было, продолжая рассматривать рисунок.
— Бабенке одной нашей повезло вернуться из юго-восточного борделя. Полтора года там откорячила и сумела вернуться. Ну как в сказке! А переправил ее туда в свое время этот вот изюмщик. Слышно, и сейчас этим занимается. Вербует баб и сдает какой-то фирме. А те их — туда. Читала, поди, в газетах: «Требуются девушки для престижной работы за рубежом!»
Аякс, забывшись, сделал ныряющее движение, но вовремя удержался от плевка.
— Так вот, есть люди, которые решили крупно нагадить ему на нос. Только, Танька, никому! Поняла?
Аякс, вытаращив глаза, свел потрескавшиеся губы в куриную гузку.
— Отстань! — сказала я, возвращая портрет.
Вот, дожили! Бомжи против мафии воевать начинают. Или не бомжи? Разбираться в этом сейчас не время. Тем более что Аякса всегда найти можно. Найти и вытянуть подробности, если уж невмоготу от любопытства станет.
— А для начала меня попросили узнать, как он здесь приходит-уходит. Вот и дежурю. А ты зачем туда лезешь?
— Хочу, чтобы он помог одной девахе справиться с накатившими на нее трудностями, — отвечаю ему в тон.
Аякс с сомнением покачал головой. Надел шапку, взялся за ручку дверцы:
— Ну, ладно, ты меня не видела, я тебя не заметил, чава!
Уже выбравшись наружу, обернулся, заглянул ко мне:
— Я все там же кантуюсь. Найдешь, если нужно будет. — И аккуратно прихлопнул дверцу.
Приемная председателя ТОО «Изюм» была обставлена мебелью середины восьмидесятых — сплошная полировка и никакого евродизайна, модного в наше время. В углу, между окном, непрозрачным от морозных узоров, и дверью в кабинет босса, сидел в кресле молодой человек с цепким и быстрым взглядом. Миловидная секретарша примерно одного со мной возраста сосредоточенно щелкала клавишами компьютера.
Жуков отсутствовал, и мне было предложено место на видавшем виды диванчике.
— Вы по какому делу? — прощебетала секретарша, не прерывая своего занятия.
— По личному, — буркнула я не совсем любезно.
Она пожала плечиком и не заинтересовалась. Мало ли по каким делам приходят посетительницы в эту организацию.
— Чаю хотите?
Вопрос типа «наше дело — предложить, ваше — отказаться».
Охранник не отводил от меня изучающих глаз. Это мне надоело, и я ответила ему тем же. Он долго не выдержал — отвернулся, сжав побелевшие губы. Я расстегнула куртку и, откинувшись на покатую спинку, терпеливо приготовилась к ожиданию. Как оказалось — напрасно, потому что вскоре бухнула входная дверь, в коридоре раздались шаги, невнятный разговор и на пороге появился пожилой и грузный аристократ с лицом, изображенным на Аяксовой картоночке, в сопровождении самого, как я поняла, Жукова.
Я поднялась с места, и наша встреча состоялась посередине приемной. Они разглядывали мою визитку, я — их персоны, и несколько секунд было тихо настолько, что слышалось лишь сопение охранника за моей спиной.
— Это что же, Валерий, тобой милиция интересуется? — с иронией спросил аристократ голосом, подходящим для диктора телевидения прошлых времен.
— Не понимаю, — медленно проговорил Жуков, готовый и в улыбке расплыться, и ожечь холодным взглядом.
Все они понимают. Особенно пожилой. Еще немного, и начнут издеваться. Жлобы!
— И не милиция, и не интересуется, — отвечаю так же медленно и с тем же выражением. — Дело частное, финансовое.
— А милиция? — осторожно спрашивает пожилой.
— А милиция по таким делам визитами не занимается.
— Пошли в кабинет, — предлагает Жуков вроде бы мне, но соглашается его спутник:
— Пошли, Валерий.
Огромный сейф пепельно-белого цвета, установленный на специальных балках, проложенных поперек просторной комнаты. Вдоль задней стены — длинный, узкий стол с телефоном, возле него — несколько стоящих кое-как стульев — и все. Странные вкусы у председателя! В сейфе вполне можно человека держать неопределенное время.
— Присядем, господа! — Валерий по-хозяйски пригласил всех к стульям.
— Да, конечно, — в момент став старчески немощным, пропыхтел аристократ и, ссутулившись, зашаркал через комнату.
«Актеры, черт бы вас побрал!» Я почувствовала подступающую злость; необходимость удерживать себя в руках добавляла самоуверенности.
Они сели рядом, напротив меня. Двое против одной.
— Частный детектив Татьяна Иванова, — проговорил Жуков, двигая по столу мою визитку, — Александровна.
— Нет, Валерочка. — Улыбка старика стала кривой и хищной. — Татьяной пусть она будет для фраеров, а у нас здесь сидит, — он глянул на Жукова прищуренными глазами, — Ведьма! Знаешь ты такую?
— Наслышан! — ответил Жуков, и они оба недобро уставились на меня.
Я откинулась на спинку стула, сложила руки на коленях и, приподняв слегка подбородок, ответила с издевкой:
— Это радует!
— Вот как! — отреагировал Жуков.
— А у вас, надо полагать, визитки нет? — обратилась я к пожилому.
— Верно! — согласился он. — Зачем мне она?
Мне очень хотелось быть наглой, но давить на них было нечем — не юго-восточными же борделями и не имеющимся в моем распоряжении единичным случаем рэкета Филипповых. Вот здесь они надо мной посмеются, затей я это. Уйти-то я после отсюда уйду, но несолоно хлебавши, а это недопустимо.
— Учись, корешок, учтивости у нашей гостьи. — Пожилой назидательно обратился к Жукову. — На «вы» обращается, не хамит, не стращает. Нет, не мент она, хоть и разит от нее «конторой».
— Мы слушаем вас. — Жуков предлагал перейти к делу. — Что за забота такая, по которой милиция визита не нанесла бы? Да еще и финансовая? Вы собираетесь предложить нам новый источник доходов?
— Я полагаю, вам и имеющихся достаточно для безбедного существования.
— Не ошибаетесь? Мы не богаты. — Жуков развел руками. — Фирма занимается куплей, оборудованием и продажей помещений под склады и офисы. На этом много не заработаешь.
— И еще продажей безопасности отдельным гражданам, — дополнила я, — а это, при надлежащей постановке дела, обеспечивает солидный доход.
Мои собеседники молчали. Не знаю, о чем они думали с такими серьезными лицами. Наверняка могу сказать одно — скучно им не было.
— У нее богатое воображение, — оставив приблатненное ерничество, сообщил результаты наблюдений пожилой.