Но вернемся на берег Днепра. Несмотря на все ошибки командования, успешно выполнялась одна из главных задач. Ценой многих жизней наших десантников были оттянуты значительные силы немецких войск. На стокилометровой полосе правобережья, во вражеском тылу, не прекращались бои. Пользуясь этим, шла активная переправа через Днепр.
Как сказано в историческом труде: «на бревнах, пустых бочках, плотах и т. д.». Хотелось бы мне глянуть хотя бы на одного генерала (а было их в армии многие тысячи), переплывающего Днепр на плоту, а лучше – держась за пустую бочку. Может, не гробили бы тогда многие тысячи солдат. К сожалению, малые потери в наступлении считались нерешительностью и отсутствием волевого командования.
У каждого десантного батальона или взвода на Днепре была своя судьба. Мне удалось восстановить часть событий, не претендуя на полную историческую достоверность. Это – воспоминания выживших десантников, рассказы других бойцов, местных жителей, большинство из которых были тогда подростками.
Батальон сбросили с высоты двух километров. Пилоты не рискнули снижаться, потеряв от зенитного огня один «Дуглас». Второй транспортник летел с продырявленным крылом, заваливаясь на правый борт.
– Прыгайте! – командовал заместитель командира авиаполка.
– Рано, – спорил с ним десантный комбат.
– Подобьют, все пропадем…
Снаряд калибра 88 миллиметров взорвался под брюхом «Дугласа», разломив его на части. Все, кто находился в самолете, погибли. Остальные пилоты, получившие команду от командира, уже выталкивали десантников в люки.
Около ста человек из этого батальона упали в Днепр, двести тридцать десантников приземлились на левом берегу, на своей территории. Упавшие в воду почти все утонули, а остальных сначала обстреляли, а затем окружили бойцы пехотного полка.
– Парашютисты немецкие!
– Бей их!
И били. Но винтовочный огонь в скользящие ночные тени, к счастью, оказался не точным. Несколько человек погибли и были ранены, остальным помог отборный русский мат, которым сыпали в ответ десантники.
Понемногу разобрались. На вопрос, где комбат, ответить никто не мог. Старшим по званию и должности оказался командир роты старший лейтенант Никита Цыпленков. Он едва не плакал от обиды и насмешек, которыми его нещадно осыпали:
– Ну и десантник! Знал, куда прыгать.
– А чего ему на том берегу делать? Там стреляют, убить могут.
У десантников уже начали отбирать автоматы, которых в стрелковых полках в сорок третьем году еще очень не хватало. Командир полка, молодой майор, который недолюбливал «десантуру», считая, что с этими элитными войсками слишком много носятся и не жалеют наград, заявил:
– Не захотели с воздуха фрицев бить, поплывете с нами. У меня роты неполные, вот я вашу шайку-лейку по батальоном и раскидаю. А ты, Цыпленков, взводом будешь командовать, посмотрим, за что тебе орден Отечественной войны вручили.
Никита Владимирович Цыпленков долго и непросто шел к нынешней должности и званию. Весной сорок второго отступал, пробивался из окружения. На подступах к Сталинграду возглавил сводную роту, после ранения снова воевал.
Кроме двух медалей, был награжден орденом Отечественной войны «за умелое командование вверенной ротой, проявленное мужество и лично подбитый вражеский танк». Так было написано в представлении на престижный орден. Бутылкой с зажигательной смесью уничтожил тяжелый Т-4, который кромсал окопы и безнаказанно расстреливал, давил роту, оставшуюся без артиллерийского прикрытия.
Жутко тогда было. Это в газетах немецкие «панцеры» с легкостью поджигают, как сухие поленницы. А этот громила, обвешанный броневыми экранами, разнес снарядом одну «сорокапятку», раздавил другую и, крутанувшись, вмял в землю расчет противотанкового ружья.
Пацан-ординарец кинулся сразу с двумя черными бутылками «горючки». Угодил под пулеметную очередь и свалился, превратившись в шипящий дымный костер, сжигающий человека в мелкий пепел.
Именно в тот момент кинулся вперед ротный лейтенант с цыплячьей фамилией, над которой смеялись в училище. Сумел уйти из-под встречных пулеметных очередей, удачно расколол бутылку о жалюзи. А когда из горящего «панцера» полез экипаж, расстрелял из автомата троих танкистов, получив новое ранение.
Сам комдив вручал орден и говорил, что из таких вот смельчаков вырастают комбаты.
Давно это было. А сейчас попал старший лейтенант в ситуацию не только дурацкую (десант в собственном тылу оказался), но и чреватую всякими последствиями.
Могли и трусость пришить. Но, скорее всего, дело закончилось бы тем, что двести тридцать десантников, подготовленных к войне в тылу врага, отлично экипированных, все с автоматами, раскидали бы по ротам и утопили в очередной попытке форсировать Днепр. Но вмешался капитан-особист (их тогда называли «смершевцами») и хладнокровно отменил приказ командира полка:
– Это не твоя епархия. Тут разобраться надо. А ребята не виноваты, что их снова к своим забросили. Так, что ли, Цыпленков?
– Так, – едва не всхлипнул от пережитой обиды старший лейтенант.
Отобранные автоматы вернули, а двести тридцать человек под командой старшего лейтенанта Цыпленкова отправили в распоряжение штаба фронта. Высокие командиры решат, куда дальше направить элитных бойцов.
Забегая вперед, скажу, что Никита Владимирович успешно продолжил службу в славных десантных войсках. А я спустя много лет узнал историю подполковника Цыпленкова и незадачливого десантирования его батальона. Рассказал он мне и о судьбе двух его сослуживцев, которые упали в Днепр и долго считались погибшими.
Не все эпизоды той операции заканчивались трагически.
Командир третьего взвода младший лейтенант Николай Шорник не ожидал, что удар о воду будет таким сильным. Мгновенная боль прожгла ступни, мелькнула мысль, что вот он, конец его двадцатилетней жизни. Инстинктивно за секунду до удара набрал в легкие воздуха, и это спасло младшего лейтенанта.
Тело стремительно погружалось в плотную холодную воду. Длилось это долго. Николай думал лишь о том, чтобы удержать воздух в легких и не глотнуть воды. Купол парашюта спружинил, и Николай лихорадочно рвался вверх, помогая себе руками и ногами. Глотнул воздуха, но тяжелый груз: вещмешок, автомат, запасной диск и гранаты на поясе – тянул его снова под воду. Кроме того, мешали лямки, а отстегнуть сумел лишь одну.
Извиваясь угрем, полоснул отточенным ножом по второй лямке, избавился от вещмешка. Сорвал автомат, который вместе с заряженным диском весил пять с лишним килограммов. Это дало временную передышку, но упорно тянули вниз гранаты и запасной диск.
Избавившись от них, какое-то время держался на течении. Как гири, мешали сапоги. Николай сорвал один, но второй застрял наглухо, а возня с сапогами отняла последние силы. Младший лейтенант только теперь ощутил ледяной холод воды. Он неплохо плавал. Однако сейчас перед ним стояла другая цель.