– Дурак ты, Федька! – сбросив с плеч его бушлат, выкрикнула Катя и убежала в санчасть.
Допили с Ильей водку и пошли к себе.
Разные задания получали диверсионные и разведывательные группы. Партизанских отрядов в здешних местах было немного. Местность густо заселенная, большая концентрация немецких войск. Да и украинская полиция старалась изо всех сил, зная, чем грозит полицаям приход Красной Армии.
Поэтому любые действия в тылу, даже когда резали телефонные провода, жгли деревянные мосты через мелкие речушки, тормозили работу слаженного механизма вермахта. Но провода и мелкие мосты – это так, по пути. Операции планировались, как правило, серьезные, способные нанести существенный удар по обороняющимся войскам.
Горели на дорогах автомашины, взрывалась бронетехника. Под огонь попадали войска, спешившие к Днепру, где продолжались ожесточенные бои. Капитан Юткин хоть и занимал должность начальника штаба, но, кроме всего прочего, руководил саперами.
Доставленные с Большой земли противотанковые мины и взрывчатка долго не залеживались. Иной раз капитан лично возглавлял группу. Поставленные в нужных местах, хорошо замаскированные мины и фугасы взрывались под гусеницами танков и самоходных установок. Однажды подорвали головную цистерну в колонне бензовозов и пулеметным огнем подожгли остальные пять или шесть машин. Они горели весь день, выстилая густое облако маслянистого дыма. Позади горевшей колонны скопились автомашины, по ним ударила артиллерия с левого берега. Двое суток после этого немцы проводили облавы и бомбили с самолетов подозрительные места.
Операция хоть и была признана удачной, но обошлась батальону дорого. Сопровождавшие колонну зенитные установки выкосили целый взвод десантников огнем спаренных крупнокалиберных пулеметов. С горючим у немцев всегда было туго, и удар получился чувствительный.
С Большой земли прислали четыре группы артиллерийских разведчиков. В каждой офицер-артиллерист и девушка-радистка. Орлов выделил проводников, охрану, и группы ушли в ночь к Днепру корректировать огонь левобережных батарей.
Смешливые и красивые были радистки, а офицеры-артиллериты – крепкие, молодые, уверенные в себе. Не догадывались, насколько опасная предстояла им работа. Зато проводники из числа десантников и партизан уходили сосредоточенные и особого воодушевления не испытывали. Знали, какую охоту ведут немцы за артиллерийской разведкой.
Так и случилось. Укрывшись в укромных местах едва не на берегу Днепра, группы начали отстукивать в штабы координаты важных объектов. С удовлетворением наблюдали, как наши тяжелые гаубицы уничтожали из-за реки скопления пехоты, артиллерийские батареи, укрепления.
Немцы быстро засекли работу радиопередатчиков и вычислили группы. Окруженные со всех сторон, разведчики отстреливались до последнего, некоторые вызывали огонь на себя. Девушки-радистки рвали фотографии близких ребят и стрелялись, чтобы не достаться врагу живыми.
Из четырех групп сумела пробиться к своим лишь одна. А немцы уже не снимали с маршрутов машины-пеленгаторы. Слишком большой урон нанесла русская артиллерия за считаные дни.
Замполит батальона майор Майков направлялся на встречу с командиром полицейского батальона. Его сопровождало отделение десантников.
Партизанские связные еще неделю назад сообщили, что бывший капитан Красной Армии, а теперь командир полицейского батальона Юрий Трегуб ищет встречи с десантниками и намерен предложить свое сотрудничество.
– То бишь опять на нашу сторону перекинуться желает, – усмехнулся Орлов. – Почуял жареное и крутится как уж на сковородке. Ну, что, будем встречаться?
– Что о нем известно? – спросил замполит.
Орлов прочитал короткую справку. Трегуб Юрий Григорьевич, 1916 года рождения, занимал должность помощника начальника штаба стрелкового полка. В сентябре сорок первого попал в плен и добровольно вызвался служить в полиции. Принимал участие в карательных акциях, хотя по возможности старался от них уклониться.
По характеру изворотливый, умеющий найти общий язык и с немецкими властями, и со своими коллегами. Был повышен в должности до старшего полицейского, возглавлял отдел, а с весны сорок третьего года является командиром полицейского батальона. Женат на местной жительнице, имеет сына.
Партизаны пытались выйти с ним на контакт, но Трегуб уклонялся, хотя два-три раза оказывал им небольшую помощь. Сейчас, по его словам, бывший капитан раскаивается и намерен помогать Красной Армии. Просит о встрече с полномочным офицером, чтобы изложить свои предложения.
После недолгого обсуждения решили, что на встречу пойдет замполит Майков.
– Мне этот сраный полицай в союзники и на хрен не нужен, – матерился комбат Орлов. – Добьем фрицев и без их помощи. Но ребята голодают, и раненые без медикаментов страдают. Хотя бы этим помог.
Проблема продовольствия стояла остро. Особенно после потери заготовленных на прежних базах запасов картошки и муки. Хозяйственный взвод исхитрялся как мог, но питание было скудное. Болтушка из муки или пшена, слегка приправленная грибами и несколькими ложками тушенки. Сухари делили поштучно, а хлеб отдавали раненым.
В какой-то степени выручала конина, но и это был не выход. В батальоне осталось всего несколько лошадей, которых старались беречь. В грузовых контейнерах, сбрасываемых с самолетов, находились в основном боеприпасы и частично медикаменты. Несколько пакетов муки или сахара проблему решить не могли.
Поэтому Орлов скрепя сердце дал согласие на встречу с полицаем.
Трегуб был высокого роста, темноволосый, с густыми ухоженными усами. Яловые, до блеска начищенные сапоги, кожаная куртка, ремень с портупеей через оба плеча, кобура, шапка-папаха.
За его спиной стояло человек пять полицаев, тоже добротно одетых, с автоматами и карабинами. Поодаль ездовые стерегли лошадей и две груженые повозки.
За руки не здоровались. Трегуб, козырнув, невнятно представился. Майков назвал свою должность, звание, с минуту висела тишина. Майор ждал, когда заговорит Трегуб. Мельком глянул на часы, давая понять, что долго ждать не намерен.
– Гражданин майор, – четко выговаривая слова, начал командир полицейского батальона. – Я пришел на эту встречу, чтобы предложить посильную помощь Красной Армии в борьбе с Германией.
– С гитлеровскими завоевателями, – перебил замполит гладко начатую, наверное, заученную речь полицая. – С германским народом мы не воюем.
– Пусть так, – кивнул Трегуб. – Я и мои товарищи осознаем свою вину перед Родиной и готовы всячески ее искупить.
– Ну и бейте фашистов, – усмехнулся Майков. – Кто вам мешает? Оружие есть, даже кони.
– Это не так просто…
– Очень не просто, – подтвердил замполит, показывая рукой в сторону Днепра, откуда доносилась отдаленная канонада. – Там тысячи наших бойцов гибнут, а вы помогаете их убивать.
– Мы пришли, чтобы искупить свою вину…