За двором, где находился сарай, из развалин дома наблюдали Молнар и Кунич. Помощник, после того как к сараю подошел охранник, проговорил:
– Этот Никольчук службу несет как надо. Видимо, офицер попытался сдвинуть засов, и он это услышал. В конце концов, Никольчук может поднять тревогу.
– Надо помочь Бакарову.
– Чем?
– Пойди подними Попоха. Пусть выйдет к Никольчуку и отвлечет его разговором.
– Понял!
Кунич отошел от проема в сохранившейся части стены и скрылся в темноте. Вернулся через десять минут, доложил:
– Поднял Попоха, все ему объяснил, сейчас должен подойти.
– Хорошо.
Земляк Никольчука появился спустя пять минут, и охранник тут же вскочил:
– Стоять! Кто?
– Здесь чужих нет, Петро.
– Богдан? Тебе чего не спится?
– Днем выспался. Закуришь?
– Да вроде как не положено на посту.
– Ты в армии, что ли? – усмехнулся Попох. – Это там, в карауле на посту, курить нельзя, а здесь не армия. Да и кто заметит? Начальство спит, люди Муссы тоже.
– А, давай.
Попох достал пачку сигарет. Боевики закурили.
– Ну, как дежурство? – поинтересовался он.
– Да как обычно, вроде слышал звук какой-то из сарая, но это, наверное, русский ворочается.
– А больше, связанный, он ничего и не может.
– Надоело мне все, Богдан.
– Ты уже говорил об этом.
– А тебе не надоело быть на побегушках то у Мадьяра, то у кавказцев? И ладно бы бегать, так нас они и за людей не считают. Платят гроши, такие деньги можно и на стройке заработать в Москве. И потом, если что, нас с тобой Мадьяр сольет в первую очередь.
– И что ты предлагаешь?
– Валить с Кавказа надо.
– Может, ты и прав.
– Вдвоем нам легче сбежать будет. Я уже думал, если задержимся в Карбеке, то оттуда можно быстро добраться до Нальчика.
– А документы?
– Они у Мадьяра, их забрать можно.
– Надо подумать.
– Подумай, Богдан. Пора домой возвращаться, пока нас в этой долбаной России не похоронили.
– Ладно, Петро. Ты успокойся, а то, не дай бог, Мусса прознает про твои намерения, и тогда смерть. Асигов долго разбираться не станет. Башку вверх, ножом по шее – и все, кранты.
– Я спокоен, но ты, если что надумаешь, скажи. Вместе мы обязательно уйдем.
– Конечно, Петро. А хорошо сейчас в Украине.
– Там дом, родичи, а здесь что? Ничего, только смерть.
Попох бросил взгляд на сарай, засов был почти сдвинут до упора, значит, русский офицер воспользовался моментом, ему осталось только разобраться с часовым. Ну, что ж, прощай, Петро. Попох оставил пачку сигарет обреченному на смерть и ушел.
Никольчук в задумчивости сел на валун.
Бакаров, который во время разговора охранников открыл засов, выждал еще пятнадцать минут и тихо ударил рукояткой ножа по доскам двери.
Никольчук встрепенулся, осветил сарай.
– Что за черт? Засов, что ли, открылся? Или кажется? – Взяв от валуна автомат и передернув затворную раму, он подошел к сараю: – Ешь твою, кто же…
Договорить он не успел. Бакаров распахнул дверь и тут же нанес боевику смертельный удар ножом в сердце. Подхватил дернувшееся в судорогах тело. Оттащил за угол и тут же отстегнул магазин. По контрольному отверстию понял, что тот полон патронов. Значит, это не подстава. Вставив магазин в автомат и переведя планку на одиночную стрельбу, чтобы при необходимости экономить патроны, вытащил из груди Никольчука нож. Его оставлять нельзя, по нему могут выйти на женщину. Из-за угла Бакаров осмотрелся и начал пробираться по развалинам, внимательно отслеживая обстановку. Наконец он вышел за пределы брошенного селения. Впереди – горный перевал, но пройти можно, участков довольно пологих склонов предостаточно. Старший лейтенант начал подъем.
Увидев, что пленник вышел на склон перевала, Молнар повернулся к помощнику:
– Ну вот, Рэм, кажется, и все.
– Ты заметил, что он проверил магазин?
– Не обратил на это внимания.
– А я обратил. Знаешь, почему он это сделал?
– Почему?
– Чтобы понять, не играют ли с ним. Теперь Бакаров понял, что побег – не инсценировка, хотя странных моментов в нем много. Но, главное, он понял, если бы мы устраивали побег, то не дали бы ему полностью заряженный автомат, который позволяет вести оборону и дает неплохие шансы сбить преследование.
– Ты прав. Ну, что ж, пусть старлей уходит. И чем быстрее он доберется до своих, тем лучше.
– Бакарову придется пройти почти сорок километров. Сейчас он не совсем в боевой форме, да и перевал отнимет немало сил. К Калачу он, в лучшем случае, выйдет ночью, а то и под утро.
– Главное, чтобы вышел, – усмехнулся Молнар. – Да, мне Штеба тут дельную мысль подал.
– Какую? – поинтересовался Кунич.
– Труп Никольчука надо забрать с собой.
– Понял. Штеба знает, что Бакаров приведет сюда спецназ, а те должны найти либо два трупа, самого Штебы и ликвидированного охранника, либо ни одного. Это правильно.
– Вот и займитесь трупом Никольчука.
– Это дело Тагаева.
– А ты проконтролируй и обеспечь, чтобы остались следы загрузки трупа в машину.
– Хорошо. Когда поднимем тревогу?
– С подъемом. Шесть часов Бакарову хватит, чтобы углубиться в ущелье, даже с частыми остановками. У нас Никольчук должен был нести службу до 6 утра?
– Да.
– Так вот, как его сменщик Богдан Попох обнаружит труп, тогда и забьем тревогу.
– Думаю, Мусса станет настаивать на преследовании офицера. Ведь его можно успеть перехватить на шоссе.
– Пусть настаивает. Решения в отряде принимаю я. Как считаешь, он со своими «горными орлами» посмеет ослушаться меня и Тагаева?
– Нет. На это он не пойдет. Конфликт с тобой ему не нужен. Так можно и денег лишиться, ведь вся оплата проходит через тебя.
– Вот именно. Поэтому продолжаем работать по плану. Сейчас отдыхаем до тревоги, после начнем отход в Карбек.
– Считаю, следует заминировать аул и подходы к нему, – предложил помощник.
– Подумаю. Потеряв заложников, мы не могли оставаться здесь, как не могли не понимать, что беглый Бакаров сообщит о базе, и сюда быстро заявятся непрошеные и очень злые «гости». С подъемом передашь Тагаеву приказ выставить, где возможно, растяжки.
– О’кей, шеф!