Согласно этому самому плану, я вновь вихрем пронеслась мимо Ирины Николаевны и Алены, которых интересовал уже не столько телевизор, сколько мои звуковые и зрелищные эффекты. Ирина Николаевна даже нашла в себе силы поинтересоваться:
– Танечка, куда это ты на ночь глядя?
– На свидание! – гордо брякнула я первое, что пришло в голову, и покинула квартиру.
– А-а, тогда конечно, – услышала я вслед реплику Ирины Николаевны, причем сказано это было очень странным тоном.
Когда я заводила машину, то до меня дошло, почему она так странно отреагировала: включенное радио сообщило мне, что в Тарасове сейчас «одиннадцать часов десять минут». Действительно, самое время идти на свидание. По-хорошему, вообще-то надо бы позвонить Людмиле и сообщить ей радостную весть о своем прибытии. А что, еще пару недель – и она привыкнет к моим ночным визитам, будет воспринимать их как норму жизни.
Эх, недооценила я Людмилу! Судя по нашему разговору, который длился всего полминуты, она уже привыкла к моим поздним появлениям. Наверное, скорее удивилась бы, если бы я не позвонила.
* * *
Чтобы Людмиле жизнь не казалась медом, я с порога радостно сообщила ей:
– Мне по-прежнему мало что понятно, поэтому действовать завтра будем, полагаясь на авось.
– Хорошо, – с непрошибаемым спокойствием согласилась Людмила и добавила: – Может, хоть войдете в дом? Могу сварить кофе.
– Нет, спасибо. Не будем терять времени – надо составить план наших завтрашних действий, – продолжала бушевать моя энергия.
Людмила, сохраняя все то же хладнокровие, провела меня в комнату, указала на кресло, села сама и только тогда поинтересовалась:
– Какой же план мы будем составлять? И какие могут быть действия, если вы почти ничего не выяснили?
– Да нет, выяснила я довольно много, и непонятно мне только одно – кто за этим стоит.
– Только одно, зато существенное, – улыбнулась Людмила и добавила: – Мне говорили, что у вас очень своеобразные методы расследования. Теперь я это вижу. Ну что же, выкладывайте ваш план, чем смогу – помогу. Надеюсь, ни в каких боевых действиях мне принимать участие не придется?
– Нет, что вы! – заверила я ее. – Это исключительно моя функция. Но в том, что будут боевые действия, я просто уверена.
– То есть вы считаете, что некие враждебные силы попытаются завтра что-то сделать с партией товара? И из-за этого весь сыр-бор? – недоверчиво спросила Людмила.
– Возможно, это только начало. Возможно, они планируют цепочку таких акций. Может быть, они параллельно попытаются сделать еще что-то, и эта партия – только ширма. Но в том, что они намерены устроить нам завтра веселую жизнь, я уже не сомневаюсь. Поэтому нам надо решить, где лучше подложить соломку.
– В смысле – мои наиболее уязвимые места? – понимающе уточнила Людмила. Я кивнула, и она задумалась. Раздумьям Людмилы я не мешала. И не только из-за врожденной вежливости, но и потому, что глодала меня какая-то неясная мысль о том, что я что-то упустила. Причем очень недавно, и это «что-то» очень существенно.
Людмила между тем выложила мне результаты своих раздумий, очень толково выявив две самые опасные точки маршрута – таможня и склад. Таможня – потому что наши «прекрасные незнакомцы» запросто могут устроить какую-нибудь гадость при прохождении таможни, а склад – просто потому, что они могут на него напасть или устроить поджог, как в случае с Андреем... Да мало ли что?
Все эти соображения показались мне очень разумными, и мы быстренько выработали контрмеры: на таможню направляется интеллектуальная мощь Людмилиного персонала, а на склад едут сотрудники, умеющие работать не только головой, но и другими частями тела. Подумав, мы еще выделили группу сопровождения груза от таможни до склада.
Хотя «подумав» – звучит слишком громко. Эту идею высказала опять же Людмила, а я лишь рассеянно ее одобрила. Меня все мучила мысль о моем прогрессирующем склерозе и маразме: что же все-таки важное я упустила из виду?
Нет, не вспоминается. Ну ладно, потом вспомню.
Ага, когда уже не нужно будет! Тогда, конечно, вспомнишь. Ну вот, разговор с собой состоялся, разработка плана с Людмилой окончилась успешно (в основном благодаря Людмиле), можно и возвращаться домой. Я пошла к двери, Людмила начала отпирать свои замки, пожелав мне спокойной ночи и без приключений добраться до дома, как вдруг я вспомнила! А вернее, до меня дошло. Прервав Людмилу на полуслове, я заорала:
– Ключи! Ну конечно же! Слепки. Господи, какая же я идиотка!
– Как я понимаю, наш разговор придется продолжить? – спокойно поинтересовалась Людмила, закрыла дверь, и мы вернулись в комнату.
Я тоже успокоилась, поскольку наконец-то все начало вставать на свои места. Не теряя времени, я заявила:
– Алена сделала слепки. И скорее всего уже готовы и ключи. Я нашла у нее в сумке пластилин и внушительную связку ключей. И сдается мне, это ключи не от сундуков со старинными драгоценностями. Это ключи от интересующих ее помещений вашего офиса. Была у нее возможность снять слепки с вашего комплекта ключей?
– Не знаю, – неуверенно ответила Людмила. – Наверное...
– Покажите мне ваш комплект ключей.
Людмила порылась в сумке и предъявила мне свои ключи.
– Ну конечно! Вот он! – радостно воскликнула я, ткнув пальцем в огромный ключ. – Я просто уверена, что видела у нее такой. И вот этот тоже вроде похож, и этот... – продолжала перебирать я ключи. – Кроме этого большого, возможно, у нее есть еще три ключа, – закончила я свое исследование.
– Вы уверены? – расстроенно спросила Людмила. – Вообще-то это действительно офисные ключи – все те, что вы перечислили. А этот большой – от моего кабинета.
– Но это же замечательно! – не разделяя грустного настроения собеседницы, воскликнула я. Людмила взглянула на меня как на идиотку, и я сочла нужным пояснить:
– Дело проясняется на глазах. Теперь мы точно знаем роль Алены в этом деле и попытаемся ее обезвредить. Главное – понять, что ей нужно. От чего, кроме вашего кабинета, у нее ключи?
– Не знаю, от чего. У нас в офисе ключи одного типа, поэтому трудно сказать, к каким именно она изготовила дубли. Вы уверены насчет их вида?
– Да нет, – подумав, сказала я. – Я их запомнила только потому, что все они имели что-то общее и отличались от ключей Ирины Николаевны... Хорошо. Тогда работаем с тем ключом, про который мы точно можем сказать, что он от вашего кабинета. Что ее может заинтересовать в кабинете? Сейф?
– Сейф? – переспросила Людмила и тут же решительно ответила: – Вряд ли. Сейф там, конечно, стоит, но в нем – минимум интересного, денег очень немного, иногда – вообще ни гроша. Акции там есть, но они все именные. Нет, сейф ее вряд ли заинтересует.
– Но она может не знать, что там находится, – продолжала настаивать я, чтобы как следует успокоить свою совесть.