— Меня зовут Элис Лаудон, — сказала я Грегу. — Я недавно вышла замуж за Адама Таллиса.
— А-а, — сморщился он в улыбке. — Поздравляю.
Повисло молчание. Грег обернулся, чтобы взглянуть на фотографию, висевшую на стене за нами.
— Посмотрите, — сказал он. — Во время одной из первых экспедиций, добравшихся сюда, некий викторианский викарий сделал шаг назад, чтобы насладиться открывающимся видом, и потащил за собой четырех спутников. Они приземлились прямо на свои палатки, которые, к несчастью, были разбиты в девяти тысячах футов под ними. — Он прошел к следующей фотографии. — К-2. Красиво, не так ли? Там погибли почти пятьдесят человек.
— А где К-1?
Грег засмеялся:
— Ее больше не существует. В 1856 году один британский лейтенант, работавший над большим геодезическим изысканием в Индии, взобрался на гору и увидел два пика на Каракорумском хребте примерно в ста тридцати милях от него. Он пометил их как К-1 и К-2. Позже оказалось, что у К-1 уже есть название, Машербрам. Но К-2 сохранилось.
— Вы поднимались на нее, — сказала я. Грег не ответил. Я выпалила: — Вы говорили сегодня вечером с Адамом? Вы должны. Он очень переживает по поводу того, что пишут газеты о Чунгават. Можно я провожу вас к нему? Вы тем самым и мне сделаете одолжение, а заодно спасете его от тех ярких экзальтированных женщин.
Явно пребывая в замешательстве, Грег не смотрел мне в глаза, а озирался по сторонам, как поступают обычно люди на вечеринках, если слушают вас вполуха и осматриваются в поисках достойного собеседника. Он, видимо, знал, что я не альпинистка, и не ожидал услышать ничего интересного, поэтому я ощутила неловкость.
— Он переживает, да? — тихо повторил Грег, по-прежнему не глядя на меня. — И с чего это?
Для чего я это делаю? Я набрала полную грудь воздуха.
— Ас того, что это преподносится в таком виде, который не имеет ничего общего с тем, что на самом деле произошло в горах, во время бури и всего остального.
При этих словах Грег, не посмотрев в мою сторону, позволил себе устало усмехнуться. Когда он заговорил, стало ясно, что это потребовало от него усилия, словно он все еще чувствовал боль.
— Я считаю, — медленно проговорил он, — что человек, который возглавил экспедицию, должен принять на себя ответственность за нее.
— Это была не увеселительная прогулка, — возразила я. — Каждый участник экспедиции знал, что отправляется в очень опасное место. Никто не может гарантировать хорошую погоду на горе, подобной этой, словно речь идет всего лишь о праздничном пикнике.
Морщины у него на лице поползли вверх. Казалось, что время, проведенное им в Гималаях под яростным солнцем и в разряженной атмосфере, наградило его обликом древнего буддийского монаха. На морщинистом загорелом лице сияли красивые кристально-голубые глаза младенца. Я почувствовала, что он принял на себя весь груз произошедшего. Он очень мне нравился.
— Да, Элис, — ответил он. — Это верно.
То, как это было сказано, выглядело не столько неким оправданием, сколько очередным примером ошибочных суждений.
— Мне бы хотелось, чтобы вы обсудили все это с Адамом, — в отчаянии пролепетала я.
— Для чего мне говорить с ним, Элис? Что он скажет мне?
Я немного подумала, собираясь с мыслями.
— Скажет, — наконец ответила я, — что там, на высоте около восьми тысяч метров, совсем другой мир и что нельзя морализировать по поводу того, что произошло.
— Проблема в том, — Грег едва шевелил губами, — что я с этим не согласен. Я знаю, что... — Он помедлил. — Я знаю, Адам чувствует, что вверху все по-другому, не похоже на все остальное. Но я полагаю, что можно морализировать по поводу поведения на вершине горы, как и в любом другом месте. Единственно необходимо воспринимать это правильно.
— Что вы имеете в виду?
Он вздохнул и огляделся, чтобы посмотреть, не вслушивается ли кто-нибудь в наш разговор. К счастью, все были заняты друг другом. Он сделал глоток из своего стакана, потом еще один. Я пила белое вино, он — виски.
— Должен ли я снова и снова казнить себя? Возможно, было безответственно с моей стороны вести относительно неопытных альпинистов на Чунгават. Я полагал, что отлично подготовлен. — Он твердо посмотрел на меня, в глазах появился новый, суровый блеск. — Возможно, я и по сей день так считаю. Мне стало плохо в горах, по-настоящему плохо, меня практически волоком пришлось стаскивать в базовый лагерь. Тогда была страшная буря, одна из самых сильных, которые мне доводилось видеть в мае. Но я думал, что создал систему закрепленных веревок и крючьев, которая при наличии носильщиков и профессиональных инструкторов обеспечивала полную безопасность. — Мы смотрели друг на друга, и тут я увидела, что его лицо начало смягчаться, пока на нем не появилось очень-очень печальное выражение. — Однако, скажете вы или другие люди, погибли пять человек. И кажется... да, неуместно делать заявления о том, что не выдержали та веревка или тот колышек, что мои мысли были заняты другими вещами. — Он едва заметно пожал плечами.
— Простите, — сказала я. — Я не сильна в технических деталях.
— Верно, — сказал Грег. — Многие не сильны.
— Но я знаю об эмоциях, последствиях. Это было ужасно для всех. Я прочла книгу Клауса. Он переживает по поводу того, что оказался беспомощным там, наверху. И Адам. Он все еще мучается из-за того, что не смог спасти свою подругу Франсуазу.
— Бывшую подругу, — ровным голосом поправил Грег. Было похоже, что он безутешен. Внезапно к нам подошла молодая женщина.
— Привет, — радостно сказала она. — Я Кейт из издательства, работала с книгой Клауса.
Возникла пауза, пока мы с Грегом обменивались взглядами, вдруг ощутив себя заговорщиками.
— Меня зовут Элис, — представилась я.
— Я — Грег.
По лицу женщины было ясно — она поняла, кто перед ней.
— О, вы были...
Кейт смущенно замолчала и покраснела.
* * *
— ...Было ужасно неловко, — рассказывала я. — Не пауза, а какая-то черная дыра. Ясно, что Грег не мог вступить и закончить за нее фразу, назвать себя одним из тех, кого обвиняют в катастрофе, а я полагала, что не мое дело вмешиваться и помогать ей выпутываться. Она все краснела, краснела, а потом просто отошла в сторону. Это... ой, холодно.
Адам натянул на меня одеяло.
— О чем ты разговаривала с Грегом?
Произнося это, он уложил мои конечности и перевернул меня, словно манекен.
— Аккуратнее. Я подумала, что должна увидеться с кем-нибудь, кто для тебя имеет значение. И еще я хотела рассказать ему, как ты переживаешь всю эту шумиху.
Я попыталась перевернуться, чтобы взглянуть Адаму в глаза.
— Ты против?