— Прости, Мирри, — пробормотал он. — Мне так тебя жалко, на самом деле жалко. Но я чувствую, что…
Он выдержал паузу, словно ему было слишком больно говорить об этом.
— Попранный. Запуганный. Испытавший насильственное вторжение. Неустроенный.
— Ха! Из-за тебя у меня сердце обливается кровью, — зло произнесла я.
— Миранда! — резко одернула Полли.
— Могу добавить еще одно, — заговорил Прайер. — Миссис Уолш и мистер Блок пришли ко мне, чтобы сообщить эти сведения. Большая часть из них мне уже была известна. Я должен заявить, что в связи с этим заведено дело, так как материала более чем достаточно в соответствии с «Постановлением о защите от преследования», принятым в 1997 году.
— Что все это, в конце концов, значит? — спросила я. — Неужели Брендан осмелился заявить, что я выслеживаю его?
— Мисс Коттон, — сказал Прайер. — Исходя из моего профессионального мнения, не возникает никаких сомнений в том, что имело место преследование. Я желаю совершенно ясно заявить об этом тебе и твоему юридическому представителю. Когда я впервые ознакомился с содержанием материала, я был против того, чтобы арестовать тебя. Твой адвокат сможет разъяснить тебе, что преследование в соответствии с разделом два настоящего постановления представляет собой суммарное правонарушение, влекущее за собой наказание в виде шести месяцев тюремного заключения или штраф до пяти тысяч фунтов стерлингов, или то и другое. И я наделен полномочиями арестовать тебя здесь и сейчас и провести обыск твоей собственности. Должен сообщить, что «Постановление о защите от преследования» предусматривает также возможность условного наказания.
Я так перепугалась, разозлилась и была так потрясена, что едва могла говорить.
— Это просто какая-то пародия, — сказала я. — Просто… Хорошо, начну с того, что никоим образом не преследовала Брендана. Я разговаривала с его друзьями.
— Что конкретно подразумевается под «преследованием», в «Постановлении» не определено, — вставила Дейрдре Уолш ледяным тоном. — Если вы считаете, что вас преследуют, и полномочные органы, например магистрат, соглашаются с этим, то преследование считается доказанным. Должна заявить, что никогда мне не попадалось более ясного дела.
— Миссис Уолш права, — согласился Прайер. — Это и моя точка зрения: дело подлежит судебному разбирательству. Я считаю, что ты представляешь значительную угрозу для мистера Блока. Но он стремился урегулировать все неофициально. Если дело будет рассматриваться в уголовном суде, то будет приказ о заключении в тюрьму. Если дело будет рассматриваться в гражданском суде, будет предписание о заключении в тюрьму. Это все равно. Они приговорят тебя к одному и тому же сроку. Мистер Блок согласен получить личное обязательство. Если ты не дашь такого обязательства, то нам придется обдумать все с самого начала.
— Ты хочешь сказать, что арестуешь меня?
— Правильно, — подтвердил Прайер.
— Все это настоящий бред, — возмутилась я. — Если уж на то пошло, то именно Брендан преследовал меня. Именно я порвала с ним отношения, затем он обманным путем втерся в нашу семью, в мою жизнь. Это я должна получить судебное предписание против Брендана.
Наступило продолжительное неловкое молчание.
— Ты подходишь к вопросу нетрадиционным способом, — сказал Прайер. — А сейчас, я думаю, тебе необходимо провести некоторое время со своим консультантом. Мы оставим вас вместе одних.
Все трое встали и вышли, проходя мимо меня. Мне пришлось встать, чтобы пропустить их. Прайер закрыл за собой дверь, но внутренняя стена его офиса была совершенно прозрачная. Я увидела, как они прошли к кофейному автомату, вся группа, переговариваясь между собой. Дейрдре Уолш оглянулась, а я слишком поздно отвернулась. Полли уставилась в ковер.
— Произошло именно то, что я и ожидала, — вздохнула я.
Она повернулась ко мне. С ее лица исчезли все краски.
— Не уверена, что я гожусь для этого, — проговорила она — Тебе может понадобиться кто-нибудь более опытный, занимающий более высокую должность.
— Мне просто нужна твоя консультация, Полли. Она поджала губы.
— Это правда? — спросила она. — Неужели это происходило на самом деле?
— Не то чтобы они абсолютно все солгали, — сказала я. — Самим себе. Но… я хочу пояснить, например, пункт о том, как меня застали, когда я рылась в сумках Брендана. В то время он жил в доме моих родителей, поэтому я никак не могла ворваться со взломом. Все эти телефонные звонки… Это выглядело так, что А сообщает телефон В, а В сообщает телефон С и так далее. Я просто пыталась найти его. Идея о том, что я выслеживала Брендана, абсурдна. Думаю, что он опасен. Что же, по логике вещей, я должна была сделать?
Полли встала. Казалось, она специально отводила глаза, чтобы не встретиться с моим взглядом.
— Мне не следовало соглашаться, — заметила она. — Мы знаем друг друга. Это непрофессионально. Я не понимала… Знаешь, Миранда, я думаю, помимо всего прочего, тебе обязательно нужно увидеться с кем-нибудь…
— Если ты имеешь в виду психотерапевта, то я уже говорила с одной.
— Ты умолчала об этом, — сказала Полли, — когда вводила в курс дела.
— Я говорила с ней о своих чувствах после потери брата и моей самой близкой подруги.
— Ты должна была поставить меня в известность.
— Чтобы ты могла не считаться с тем, что я сказала, как с одним из психологических симптомов?
Полли не ответила, но и не отрицала этого. — Я не собираюсь принять это. Полли нетерпеливо покачала головой:
— Нет, Миранда, прекрати это. Они были великодушны к тебе.
— Пусть докажут это в суде.
— Миранда! — Полли схватила меня за руку так, что я почти закричала. — Если обратишься в суд, то ты проиграешь. Полагаю, ты не хочешь подвергаться перекрестному допросу по поводу того, что детектив зачитывал из папки. Тебя приговорят, обещаю. Если будет нерадивый судья, ты можешь провести четыре месяца в тюрьме Холлоуэй. Хочется тебе в течение всей оставшейся жизни каждый раз, заполняя анкету при поступлении на работу или для визы, указывать это?
Полли смотрела на меня с жалостью, что вызывало у меня отторжение.
— Я не знаю, что случилось, но мне так жаль! Миранда, позволь мне остаться твоим адвокатом на пять минут, мы согласимся со всем, что бы они ни предложили нам. Как бы там ни было, но они легко отпускают тебя. Ты позволишь мне пригласить их вернуться?
Я лишь с огромным трудом могла разговаривать. Кожа у меня стала горячая и влажная, а во рту пересохло.
— Хорошо, — сказала я.
На выходе я заметила Брендана в коридоре. Он был занят разговором с Робом Прайером. Но, поймав мой взгляд, улыбнулся. Поднял правый указательный палец и погрозил им мне, как учитель, делающий выговор ученику. Затем провел пальцем вокруг шеи. Вокруг шеи. Что это означало? Был ли это нож в горло? Была ли это петля вокруг шеи Троя? Было ли это предупреждение? «Не впутывай меня…»