— Хватит сырость разводить! — В подобных ситуациях только строгость могла благотворно подействовать на Светку. Уж я-то знала — стоило ей сейчас посочувствовать, погладить по головке — пиши пропало! Она бы еще долго лила слезы, завывая и причитая на тысячи ладов. У меня будет еще время для того, чтобы утешить ее и подбодрить, а сейчас нужно было отвлечь ее.
— Света, я хотела бы попросить тебя еще об одном одолжении.
Светка повернула ко мне заплаканное лицо.
— Каком еще одолжении?
— Да не пугайся ты, ничего особенного, — тоном опытного психиатра, убеждавшего душевнобольного пациента, сказала я, — просто мне нужно выбрать машину, и я подумала, что ты могла бы мне помочь, посоветовать, а, Свет?
— У меня глаза красные от слез.
Я поняла, что мне удался мой план.
— Это ерунда, — авторитетно заявила я, — во-первых, ты можешь надеть очки, а во-вторых, — я подняла ее голову за подбородок, — не такие уж они у тебя красные, только припухли немного, это мы сейчас мигом исправим.
— Нет, ты подумай, а, — рассуждала через час причепуренная и повеселевшая Светка, когда мы с ней выходили из дома, — что за жизнь? Нормальный вроде мужик, культурный, заботливый, с деньгами, и на? тебе — такой облом. Ну что ты на это скажешь? Мне что теперь, всю жизнь «в девках» сидеть?
Насчет девок Светка, конечно, лукавила. Каждый раз, когда я у нее объявлялась, а случалось это раз пять-шесть в год, у нее был новый хахаль. Но все же я решила дать ей один совет, хотя в глубине души была уверена, что дело это бесполезное, неблагодарное и зачастую оборачивается против тех, кто эти самые советы дает.
— Твоя беда, Светик, в том, что у тебя на лице написано: «Хочу замуж». Перестань к этому так сильно стремиться и увидишь, что все наладится само собой. Найдется твой суженый!
— Правильно, Тань, — она широко жестикулировала руками, — пошли они все…
* * *
Через два часа на новенькой, еще пахнущей резиной и краской бежевой «девятке» с тонированными стеклами я подъехала к старинному трехэтажному зданию в центре города, на последнем этаже которого размещался земельный комитет. Время подходило к обеду, когда я открыла дверь с табличкой «Землеустроители».
Ожидающие своей очереди «просители» только молча покосились на меня — видно, уже привыкли к тому, что родственники, друзья и просто знакомые в очереди на прием не стоят. В небольшой светлой комнате с двумя окнами стояли два стола, заваленные ворохом бумаг, за одним из которых сидела Говоркова.
Она что-то объясняла посетителю, немолодому мужчине в драповом пальто с коричневым цигейковым воротником. На сдвинутых вместе коленях у него лежала растрепанная нутриевая шапка-ушанка.
За другим столом рылась в папках красивая шатенка с бледным напряженным лицом и прямыми волосами до плеч. Ее красота была построена на контрасте: идеальный овал лица, высокий благородный лоб и точеный нос странным образом сочетались с тяжелым взглядом исподлобья и плотно сжатым ртом, в выражении которого было что-то холодное и брезгливое.
Я молча кивнула Говорковой и подошла к шатенке.
— Добрый день. Вы, наверное, Лужина? — Я присела на стул для посетителей.
— Прием закончен, обед, — не очень любезно ответила женщина. — Приходите в четверг.
Она что-то отметила в перекидном календаре.
— Я, собственно, не на прием…
Она подняла на меня вопросительный взгляд, в котором сквозило раздражение.
— Не на прием? — сухо удивилась Лужина, отложив свои папки. — Что же вам тогда нужно?
— Пообщаться, — усмехнулась я, — ничего больше.
— У меня, извините, нет времени на шутки, — она улыбнулась уголками тонких губ.
Ледяная суровость не растаяла в ее серых глазах.
— Моя фамилия Иванова, я — частный детектив, — сказала я, казалось, уже в сотый раз за эту весну, — и к тому же — одноклассница утонувшего или утопленного Артема Грушина, — устало закончила я.
— И что же вам от меня нужно? — не изменилась в лице Лужина.
— Я расследую обстоятельства гибели Грушина, неужели Лида вам еще не рассказала? — Я недоверчиво посмотрела на нее. — Вы у меня одна остались, так сказать, неохваченной. По сути, это чистая формальность, я только задам вам несколько вопросов. Мы могли бы посидеть где-нибудь в кафешке. Учитывая, что у вас обед, я угощаю.
Лужина несколько секунд хранила молчание, как будто что-то прикидывая в уме.
— Если я откажусь, вы же от меня не отстанете? — вяло усмехнулась она.
— Конечно нет.
— Тогда пойдемте быстрее. — Лужина встала и направилась к шкафу.
Мой взгляд, рассеянно петлявший по комнате, упал на поверхность стола. Гора папок мешала мне разглядеть, чей портрет лежал под стеклом. Виднелся только синий короткий рукав и полная загорелая рука, поверх которой красовался витиеватый автограф. Я немного сдвинула папки, и передо мной предстал улыбающийся мужчина средних лет, чьи небольшие глазки бойко смотрели из-под седых бровей. «Знакомое лицо», — отметила я про себя.
Я обернулась: Лужина в короткой песцовой шубе, наклонившись к самому уху Говорковой, что-то тихо ей говорила.
— Я готова, — произнесла она, выпрямляясь и глядя на меня.
Мы молча спустились вниз, прошли через отделанный мрамором вестибюль и очутились на улице. Солнце робко пробивалось сквозь драные, как старое одеяло, серые облака. Через минуту мы уже сидели за столиком довольно большого, но неприметного с улицы кафе, напротив «Детского мира».
— Так что же вас интересует? — спросила наконец Лужина, когда официантка принесла наш заказ.
— Лида вам, наверное, говорила, — неторопливо начала я, — что я выясняю местонахождение каждого из присутствовавших в сауне в тот момент, когда Сергей Васильевич Беркутов, помощник Верещагина и ваш друг, закричал, чтобы позвать на помощь.
— Да, я в курсе, — ответила она, принимаясь за салат «Столичный».
— Ну, так скажите мне, где в это время были вы?
— Я была в раздевалке, когда услышала крик Сергея.
— И что же вы сделали? Сразу бросились узнать, в чем дело?
— Нет, — Лужина отрицательно покачала головой, — из раздевалки я прошла в комнату отдыха.
— Почему же вы не поинтересовались, что случилось?
— Да там все дурачились время от времени. Ну я и подумала, что это очередной прикол.
— Хорошо, допустим, — я согласно кивнула, — это может кто-нибудь подтвердить?
Лужина пожала плечами.
— Не знаю, наверное, нет, я была там одна.
— Что вы там делали?
— Просто сидела, устала от разговоров…
— Значит, когда вы услышали, как ваш друг зовет на помощь, вы не пошли туда, а направились… — я вопросительно посмотрела на свою собеседницу.