– Петр об этом знает? Он не настаивает на проведении расследования?
– Знает, я ему уже рассказал. Была у него, конечно, такая подвижка – а не найти ли нам этого спецназовца, а не раскрутить ли его? Но я так думаю, что, во-первых, взрыв был подготовлен профессионально, и мы едва ли что смогли бы доказать. А во-вторых, что-то мне его и ловить не хочется. Если бы такое случилось с моим отцом, еще неизвестно, как бы поступил я сам.
– Вот, Лева! – Стас энергично махнул крепко сжатым кулаком. – Именно за это я тебя и уважаю – судишь о человеке не только по статьям закона, но и по совести. А статьи без совести – узаконенное беззаконие.
– Стас, да ты прямо второй Спиноза! – рассмеялся Гуров, слушая сообщение диктора о прибытии борта Мадрид – Москва.
– Есть маленько, – горделиво заулыбался Крячко и тут же тихо охнул: – Лева, ты глянь, какая красота пошла на посадку! Ты смотри!.. Прямо-таки Мисс мира – да и только. А вот с ней кто идет… Ни дать ни взять – пингвин раскормленный. Господи, что ж она в нем нашла?
– А-а-а… – Гуров понимающе кивнул. – Да, ты прав… Красавица и пингвин. Кстати, знаешь, кто эта особа? Та самая Юлька Супер, в некотором смысле Ассоль из Жукова. Ну что ж, нашла-таки она свою судьбу. Правда, не с капитаном Греем под алыми парусами, а с денежным пингвином. Но, как ни верти, и это вариант.
– Мать его в Кострому! Вот так и уходит безвозвратно наш генофонд, вот так и уезжают все самые красивые за «бугор»…
– Не тужи, – ободряюще подмигнул Гуров, – все не уедут. А уж самые-самые лучшие обязательно всегда возвращаются.
Увидев толпу пассажиров, вливающуюся в двери зала ожидания, он вскинул букет и пошел навстречу Марии, цветущей своей неотразимой, блистательной улыбкой.