Мэтью Крофта всегда вызывали на дорожные происшествия. Иногда он приезжал первым. Когда он высвобождал тело из покореженного металла, его скорбное сердце и мысли воспаряли к поэзии. И он читал про себя стихи, заученные из книг, которые ему давала мисс Нил. А его любимыми были стихи Рут Зардо.
В спокойные дни он нередко навещал мисс Нил, сидел у нее в саду на деревянном стуле, смотрел на речку за газоном, усыпанным флоксами, и заучивал стихи, чтобы потом с их помощью отваживать ночные кошмары. Он заучивал стихи, а мисс Нил готовила розовый лимонад или обрывала завядшие многолетники. По какой-то причине Мэтью был не готов говорить об этом полиции, не хотел так глубоко впускать их в свою жизнь.
Он остановился на полуслове, чуть напрягся. Мгновение спустя это услышал и Гамаш. Сюзанна открыла дверь из подвала и появилась в кухне.
Выглядела Сюзанна Крофт совсем неважно. На собрании в церкви у нее был напряженный вид, но он не шел ни в какое сравнение с тем, что видел Гамаш сейчас. Кожа у нее была почти прозрачная, кроме тех мест, где высыпали прыщи. А из-за тонкой пленочки пота блестела, как у рептилии. Гамаш пожал ей руку, холодную как лед. Он почувствовал, что Сюзанна охвачена ужасом. Испугана до безумия. Гамаш взглянул на Крофта – тот теперь даже не пытался скрыть собственный страх. Он смотрел на жену, как смотрят на призрака, привидение, явившееся с особо жутким и личным посланием.
Через мгновение лицо Мэтью Крофта вернулось к норме, и лишь бледность кожи говорила о том, что под ней не все в порядке. Гамаш предложил миссис Крофт сесть на его место, но Мэтью схватил табуретку, а жене уступил свой стул. Никто не произнес ни слова. Гамаш посылал Бовуару невидимые сигналы молчать. Пусть тишина станет невыносимой. Эту женщину обуял какой-то страх, но она, кажется, готова была освободиться от него.
– Вам дать стаканчик воды? – спросила Николь у Сюзанны Крофт.
– Нет, спасибо. Позвольте, я приготовлю чай.
С этими словами миссис Крофт вскочила со стула, и ход вещей был нарушен. Гамаш в недоумении уставился на Николь. Если она хотела саботировать ход следствия и поставить под угрозу свою карьеру, то ничего лучше и придумать не могла.
– Позвольте, я вам помогу, – сказала Николь, вскакивая и хватая чайник.
Когда Николь заговорила, на лице Бовуара появилось свирепое выражение, но затем его сменила обычная маска рассудительности.
«Глупая, глупая женщина», – молча бранился он, хотя на его лице при этом гуляла благожелательная улыбка. Он украдкой кинул взгляд на Гамаша и с удовлетворением увидел, что его босс тоже смотрит на Николь, но без злобы. К изумлению Бовуара, в глазах Гамаша он заметил снисходительность. Неужели шеф никогда не научится? Какого черта он все время хочет помогать таким глупцам?
– Чем вы занимаетесь, миссис Крофт? Вы работаете?
Теперь, когда молчание было нарушено, Бовуар решил, что может взять разговор в свои руки. Он еще не успел закончить вопрос, а уже понял, что это звучит оскорбительно. Из вопроса напрашивался вывод, что материнство – не работа. Но тут уже ничего не поделаешь.
– Я три дня в неделю работаю в копировальной конторе в Сен-Реми. Помогает сводить концы с концами.
Бовуар почувствовал раскаяние. Неужели он обратил свою неприязнь к Николь на миссис Крофт? Он оглядел комнату и увидел, что весь уют здесь создан всякими самоделками, даже пластиковая обивка стульев была прибита неумелой рукой и в некоторых местах отходила. Эти люди умели довольствоваться малым.
– У вас, насколько я знаю, двое детей, – сказал Бовуар, отбросив мимолетное замешательство.
– Да, – подтвердил Мэтью.
– Как их зовут?
– Филипп и Диана.
– Хорошие имена, – произнес он в сгустившейся тишине. – Сколько им?
– Ему четырнадцать, ей восемь.
– И где они?
Вопрос повис в воздухе, словно земля перестала вращаться. Бовуар неумолимо приближался к этому вопросу, и Крофты все время знали об этом. У него не было намерения застать их врасплох, но не из деликатности к их родительским чувствам, а потому, что он хотел, чтобы они издалека видели: этот вопрос неизбежно будет задан – и ждали его, ждали. Пока их нервы не натянутся так, что будут готовы порваться. Пока они оба не будут желать и страшиться этого вопроса.
– Их здесь нет, – сказала Сюзанна, вцепившись в чашку.
Бовуар ждал, не сводя с нее глаз.
– А когда у вас предполагается праздничный обед?
От такой неожиданной смены темы у Сюзанны Крофт даже челюсть отвисла, словно Бовуар перешел на китайский.
– Простите?
– Одна из приятнейших вещей в моем доме – запах индейки, который два дня висит в воздухе. А на следующий день мы с женой готовим суп, и это тоже трудно не заметить.
Он глубоко вздохнул и медленно, очень медленно прошелся взглядом по пустому кухонному столу.
– Мы планировали устроить праздничный обед вчера, в воскресенье, – сказал Мэтью, – но потом узнали о смерти мисс Нил и решили отложить.
– Навсегда? – недоуменно спросил Бовуар.
Гамашу показалось, что его подчиненный переигрывает, но Крофтам было не до таких тонкостей.
– Так где Диана, миссис Крофт?
– У подружки. Ее зовут Нина Левек.
– А Филипп?
– Его здесь нет, я вам уже сказал. Уехал. Не знаю, когда вернется.
«Так-так, – подумал Бовуар, – шутки кончились».
– Миссис Крофт, мы хотим выйти с вашим мужем на минутку, чтобы посмотреть на луки и стрелы. А пока нас не будет, я бы просил вас подумать вот о чем. Нам нужно поговорить с Филиппом. Мы знаем, что он участвовал в нехорошем происшествии в Трех Соснах с разбрасыванием помета и что мисс Нил опознала его.
– Не он один, – с вызовом сказала она.
– А два дня спустя ее убили. Нам нужно поговорить с ним.
– Он не имеет к этому никакого отношения.
– Я готов понять, что вы в это верите. И возможно, вы правы. Но вот думали ли вы, что он способен напасть на этих двух мужчин из Трех Сосен? Знаете ли вы вашего сына, миссис Крофт?
Он ударил по больному месту, но в этом и состояла его цель. Не потому, что у него были какие-то особые подозрения касательно семьи Крофт, а потому, что он знал: каждая семья, в которой есть мальчик-подросток, боится, что с ними под одной крышей живет чужой.
– Если мы не сможем поговорить с вашим сыном перед уходом, то выпишем ордер, по которому он будет доставлен в полицейское отделение в Сен-Реми. До окончания сегодняшнего дня мы так или иначе поговорим с ним – здесь или там.
Старший инспектор Гамаш, наблюдая за этим, понял, что им нужно попасть в подвал. Эти люди прятали что-то или кого-то. И прятали в подвале. Гамаш подумал, что это странно. Он мог поклясться, что на собрании в церкви Мэтью Крофт был спокоен и естествен. Расстроена чем-то была Сюзанна Крофт. Теперь они оба были не в себе. Что же случилось?