Тетка в желтой кофте оторвала свой взгляд от интересного чтива, разложенного у нее на столе, под самой грудью, и нахмурилась:
— А кто у нас мама? — спросила она настороженно. — Что-то я тебя раньше здесь не видела.
— Моя мама — актриса Лариса Ветрова. Ее пригласили из Москвы, чтобы она приняла участие в спектакле… Я звонила ей в номер, но продюсер ответил, что она на репетиции. Мы приехали с папой, но он отправился по своим делам, а я приехала сюда, к маме…
— А-а… Ветрова! Четыреста шестой «люкс»! — вспомнила администраторша. — Поняла, о ком идет речь. Да-да, они приехали вдвоем, но вот где она сейчас — здесь или в театре, не знаю… Да ты поднимайся и постучись. Если ее в номере нет, то возвращайся, я дам тебе ключ.
— А может, вы сразу дадите мне ключ? — совсем уж расхрабрилась Маша, чувствуя, что удача где-то рядом. — Я так устала, ведь мы с ребятами только что из аэропорта…
Она специально сказала про аэропорт, чтобы у администраторши и тени сомнения не осталось в том, что она видит перед собой вполне состоятельных людей, которые могут себе позволить летать на дорогих самолетах.
— А это, простите, кто, ваши друзья или тоже дети Ветровой?
— Это мои друзья. Они здесь проездом, вернее, пролетом… — густо покраснела Маша, у которой от волнения стали подкашиваться ноги.
— Ну хорошо, вот вам ключ, поднимайтесь на четвертый этаж. Даже если там никого нет, отдохнете, примите душ. Сегодня у нас как раз дали горячую воду. А если захотите покушать, то позвоните мне по телефону «1-11», договорились?
Маша взглянула на женщину с благодарностью: «Вот это да! Так рассиропиться и поверить нам!»
Соломон, наблюдавший всю эту сцену и Цепко схватывающий каждое долетевшее до него слово, уже в лифте не выдержал и сказал:
— Маша, может, ты действительно дочка Ветровой? Ты так себя вела, что даже я почти поверил тебе…
— Спасибо за комплимент, по мне плачут все известные театры мира. «Комеди Франсез», например, — улыбнулась она и показала ему язык.
Они вышли из лифта и, стараясь не шуметь, осторожно двинулись вдоль длинного узкого коридора, утопая подошвами в красной ковровой дорожке.
— Эта гостиница внешне такая страшная, а внутри ничего, даже шикарно… — отметила Маша, остановившись перед дверью с табличкой «406», и постучала.
Все напряглись и затихли. Было слышно только тяжелое дыхание Пузырька, который сопел и пыхтел из-за появившегося внезапно насморка.
Маша, протянув ему свой носовой платок, пригрозила пальцем и еще раз постучала в дверь. И снова тишина, прерываемая теперь звуками высмаркивания.
— Открывай, — шепнул ей Сергей. — Была — не была!
Они ввалились в пустой, чисто прибранный номер, и первое, что им бросилось в глаза — это черный костюм Ларисы. Тот самый костюм, в котором она, по словам Сергея и Никиты, вышла из дома и села в машину к типу. Он висел на плечиках в раскрытом шкафу. Внизу стояла пара черных лаковых туфлей, а возле окна — огромный черный чемодан.
— Ну не голая же она ушла? — у Маши волосы зашевелились на голове от страха. — Сережа, ты что-нибудь понимаешь?
— Она могла переодеться, не паникуй.
— Вот черт! — услышали они возглас Соломона и повернулись в его сторону.
Он сидел в кресле и листал альбом с рисунками.
— Ты что, любишь рисовать? Почему тебя так интересуют эти рисунки? — спросила Маша Соломона. — Сережа, обрати внимание, по-моему, это тот самый альбом, из которого выпал листок с рисунком мальчика с мячом…
Но Соломон и на этот раз ничего определенного не ответил. Буркнул что-то вроде: «Это еще откуда здесь?» И все.
Маша сама взяла альбом е руки и прочла на суперобложке: «Илья Галицкий. Художник и время». Листая его, она обратила внимание на то, что этот самый художник Галицкий предпочитал рисовать маленьких мальчиков. Ей в голову полезли самые нехорошие мысли, но она отогнала их прочь. Мало ли художников, которые рисовали детей? Когда же, листая, она раскрыла первые две страницы с фотографией художника, ей на мгновение показалось, что она уже где-то видела это лицо…
— Так где же Лариса? — спросил Пузырек, уже успевший обследовать все три комнаты и даже заглянуть в ванную.
— Может, это покажется вам преступлением, но я предлагаю открыть чемодан и заглянуть в него. Возможно, это поможет нам понять, что здесь вообще происходит… — сказал Сергей.
— Да что там может быть, кроме вещей и обуви, — пожала плечами Маша, в душе противясь такому предложению Горностаева. Она вдруг представила себе, что они открывают чемодан, и в это время распахивается дверь и входит Лариса. Что они скажут ей, когда она увидит, что они роются в ее белье?
— Не знаю, может, ты и права…
И в это время все замолчали, потому что за дверью послышались шаги.
— Это они! — шепнул Никита и полез под стол. — Атас!
— Мне страшно… — Маша непроизвольно прижалась к стоящему рядом Сергею и крепко схватила его за руку. — Остановились…
— Не бойтесь, ведь если это ваша Лариса, то ничего страшного не случится, а если войдет кто-то другой, фальшивый Ветров, к примеру, — сказал Соломон, — то он же один, а нас много. Я еще и не из таких переплетов выходил сухим… К тому же, по-моему, там всего один человек.
В дверь постучали.
— Я открою. Это не Ветров, он не стал бы стучать, потому что у него есть ключ. Это же он снял номер…
Маша уверенно подошла к двери, и Сергей отметил, что она все-таки храбрая девчонка.
Вместо того, чтобы спросить положенное «кто там?», Маша распахнула дверь и сказала: «Проходите, пожалуйста».
Причем сказала таким тоном, словно человека, которого сейчас могла видеть лишь она одна, здесь ждали.
Маша отошла чуть в сторону, впуская немолодую уже высокую женщину с черными короткими волосами и в синем плаще. В руках у нее дымилась сигарета.
— Ефим Борисович что-нибудь сказал вам о моем приходе? — полюбопытствовала дама, без приглашения усаживаясь в кресло и пока что видя перед собой только одну Машу, поскольку вся остальная троица спряталась в соседней комнате.
— Да, сказал. Я ждала вас.
Маша разглядывала Синюю Даму. У нее было слишком белое и некрасивое лицо с ярко-малиновыми губами. Пепел она, как это ни странно, стряхивала прямо на ковер. «Интересно, где воспитывают таких мымр?» — подумала Маша, чувствуя, что «птичка» попалась в клетку.
— Ефим Борисович сказал, чтобы вы, как только придете, начали считать до десяти, — сказала Маша на удивление гостье и, подбежав к двери, заперла ее на ключ, который тут же сунула в дверную щель комнаты, в которой прятались мальчишки. Все произошло так быстро, что ни Сергей, наблюдавший за Машей, ни Соломон, не успели схватить ключ, и он со звоном упал на пол.