— Нет уж, — отрезала я. — Пройдемся. Незачем привлекать внимание. Пусть эта следопытка думает, что мы до сих пор тут сидим и пьем.
Я включила на полную мощность радиоприемник и задернула шторы.
— Вот так будет лучше. Может, мы заснули…
Розалия кивнула. Вылитый Пятачок, подумала я, ощущая себя Винни-Пухом.
* * *
Нет, вы не думайте, что я не люблю Америку! Страна-то неплохая. И люди милые. Цивилизованные люди, просто улыбаться хочется и плакать от умиления. У них даже бомжи чище наших работяг. И вроде бы они бомжи не по необходимости, а захотелось им так.
Так что Розалию я если и понимала, то не до конца. Она шла за мной и все время ворчала, что здесь и солнце немилосердно палит, и вроде как этот рассадник порока Голливуд недалече. Что до меня — мне этот Голливуд не мешал. И не было мне до него никакого дела. Если только это не Ким Бессинджер за мной на своих шпильках гоняется, пускай он там стоит. Все равно его наши ребята создавали. Америка — это ж наша вторая родина. Даже Джордж Гершвин, которого все американцы считают национальной гордостью, — так ведь он тоже из Одессы нашей родной приехал.
Так что все их духовное богатство — наше. Поэтому у меня проблем с американцами никаких не было. Вот только найду Лику, возьму у нее расписку, что она жива-здорова, и уеду, не тронув ни одного американца пальцем.
Так я думала, пока мы шли по ослепительно белому песочку, сняв наши кроссовки и любуясь голубизной неба и зеленоватой гладью океана. Это я приукрасила. На самом деле мы спешили, и любоваться красотами Тихоокеанского побережья у нас времени совершенно не было.
Наконец тропинка завернула в лес, и солнце перестало обрушивать на наши макушки тонны тепла. Я облегченно вздохнула. После такой жары немилосердно хотелось пить. Я облизала пересохшие губы и спросила, долго ли нам еще идти. По моим понятиям прошло уже куда больше обещанных пятнадцати минут.
— Нет, — мотнула головой Розалия, — еще чуть-чуть.
Я тяжело вздохнула, потому что уже не верила в светлое будущее, обещанное мне Розалией.
— Я же тебе говорила, давай поедем на машине, — промямлила Розалия.
— Оставь меня в покое со своим «фордорожцем», — попросила я. — Не знаю, почему у тебя такая привязанность к этому старому неврастенику.
Она обиженно засопела. Кажется, к этому хрипящему чудовищу она была привязана куда больше, чем к мужу. У меня даже закралось подозрение, что она примчалась в Темпо-Рок совсем не потому, что беспокоилась за меня. Нет, она просто волновалась, что я разобью ее любимого астматика!
Мы поднялись в гору, хотя я не ожидала от себя такой прыти, почти бегом. И остановились.
— Вот, — кивнула Розалия на величественное строение, расположенное в низине.
— Пошли, — ответила я.
Теперь было легче — нам оставалось только сбежать вниз по склону.
Надежда найти там Лику гнала меня к ранчо, как ветер парусную яхту.
* * *
Сначала меня не очень напрягло, что ворота ранчо были распахнуты. Должны же быть здесь люди? Про конюшню Родни я была наслышана.
Поэтому я спокойно подошла к распахнутым воротам, нисколько не смущаясь этим обстоятельством. Кроме того, мое романтическое воображение уже нарисовало мне прекрасную картину, где молодой и прекрасный конюх с Ликой разъезжают на лошадях, не сводя друг с друга влюбленных взоров.
Розалия же отчего-то встала как вкопанная.
— Что с тобой? — обернулась я.
— Ворота… — проговорила она так, как будто на этих воротах висят черепа сарацинов.
— Ну? И что?
— Они открыты…
— Там же конюшня, — начала объяснять я ей, но она меня оборвала:
— Конюшня имеет отдельный вход. С другой стороны.
— То есть ты хочешь сказать, что с самим домом она не связана?
— Ну конечно, нет. Дом в одной стороне, а конюшня — в другой. И Сэм не заходит в дом, ему там нечего делать…
— Сэм?
— Конюх. Его зовут Сэм, — объяснила Розалия.
Она вытерла ладонью пот, выступивший на лбу мелкими капельками.
— Ох, как же мне все это не нравится…
— Пойдем посмотрим, а потом решим, нравится нам все это или нет, — решительно произнесла я, хотя, если честно, мне это тоже не нравилось.
Может быть, Розалия была права и нам не стоило вторгаться в частные владения?
Но кто-то должен быть решительным, и мне постоянно почему-то приходится брать это на себя.
Я зашагала по дорожке, засунув руки в карманы джинсов. Никто бы и не заподозрил, что подросток, вышагивающий по направлению к ранчо, на самом деле девушка.
— Стой! — прошептала за моей спиной Розалия.
Я остановилась:
— Что?
Она втащила меня в кусты и показала на ранчо.
— Ох, черт! — вырвалось у меня.
Потому что из распахнутых ворот выбежал бледный, как полотно, Денис. Вид у него был, мягко говоря, потрясенный. Он оглянулся и почти стремглав бросился вниз, по той самой дороге, которая вела напрямую в Темпо-Рок.
* * *
Розалия вскочила, пытаясь привлечь его внимание. Она даже замахала руками и уже открыла рот, собираясь закричать.
— Тихо, — приказала я ей. К счастью, Денису было явно не до нас.
— Но ведь там Денис, — прошептала Розалия.
— Я вижу.
— Там что-то случилось…
— Сейчас попытаемся выяснить, — пообещала я. — Вполне возможно, что Дениса просто напугали. Немного так.
Но по его лицу даже издалека было видно, что он смертельно напуган.
Да уж, мне идти туда совсем не хотелось.
— Давай, я пойду одна, — тем не менее, великодушно предложила я Розалии.
— Нет, — мужественно откликнулась она, — в компании пришли — в компании и уйдем.
Решительно поднявшись, она пошла впереди меня.
Мы почти приблизились к ранчо. Ветерок ласково касался моих щек. Я прислушалась к шуму волн, доносящемуся со стороны пляжа, и радостным крикам купальщиков. Счастливые!
Толкнув дверь, Розалия вошла в дом. Я прошла за ней.
Было так тихо, что слышался вдалеке скрип качелей.
— Эй, — позвала Розалия.
— Тут же никого не должно быть, — сказала я.
— Знаю, — кивнула Розалия. — Я на всякий случай.
Честно говоря, ее я вообще тут увидеть не ожидала. Нисколько. Но хотя бы прояснилась ситуация с русской девушкой.
А взглянув на ее нелепо раскинутые ноги, я поняла, что именно она и следила за нами. Туфли на ней были на высоких шпильках.