— Ты долго там шуршать будешь? — раздраженно спросил любитель слив, перегоняя косточку во рту.
— Все, нашел, — сказал Гаенко и развернулся.
Удивиться успел только тот, что убил охранника. И только потому, что первый выстрел предназначался не ему. С изумлением глядя на латунную гильзу, сверкнувшую в свете люминесцентной лампы, он посмотрел на руку, держащую пистолет. Заметив очередное движение пальца за скобой, он соскочил со стола, но это было все, что он успел сделать.
Рука управляющего, заметившего движение гостя, дрогнула, и вторая пуля, пробив насквозь скулу врага и раскрошив ему челюсть, вонзилась в стену. По полу вновь раздался цокот гильзы.
— А… — утробно загудел убийца охранника, вставая на колени и свешивая вниз голову. Нижняя часть ее, блестящая от крови и торчащими из нее острыми осколками костей, была похожа на днище бочки, из которой выбили пробку. И теперь из нее на лакированный паркет лилась кровь.
Выйдя из-за стола, Гаенко подошел вплотную к раненому. Прикрывая рукой полу серого пиджака, он приставил срез длинного прибора для бесшумной стрельбы к затылку жертвы.
Третий хлопок окончательно заполнил офис сладковатым смрадом сгоревшего пороха, веер брызг ударил в стену, и по флизелиновым обоям поползли потоки густой жижи.
По полу умиротворенно катилась третья гильза.
Гаенко добежал до входной двери, разделяющей крошечное фойе и остальную часть казино, перешагнул через труп охранника и защелкнул замок. Потом, стараясь не наступать в три кровавых озера, постепенно сливающиеся в одно, вынул из урны заточку и вложил в руку любителя слив. Пистолет свой, так выручивший его несколько минут назад, тщательно вытер и вложил в руку охранника.
Подумал, и подтащил своего стража к последнему, им убитому. Теперь более правдоподобно. Третий выстрел был в упор как-никак. В затылок.
А теперь нужно уходить, и делать это по возможности быстро. Прихватив с вешалки куртку, Гаенко чертыхнулся — рукав ее по локоть был испачкан кровью. Пришлось возвращаться к столу и выдергивать из ящика несколько салфеток.
Когда на рукаве кожаного пуховика не осталось и следа крови охранника, Гаенко накинул ее на плечи, намотал на шею шарф и только теперь почувствовал, как непослушны руки.
Заставив себя успокоиться и расслабить лицо, черты которого были заострены и бледны, как после тяжелой болезни, управляющий улыбнулся, потом повторял это движение еще несколько раз, чтобы не выйти в зал навстречу знакомым со страшным оскалом. Все должно быть естественно. И сейчас он сможет улыбнуться легко, не тушуясь.
Он вышел и прикрыл дверь. В уши ударил знакомый перестук автоматических вертушек, цокот шарика по рулетке, команды крупье. Все знакомо и близко по духу. Казалось, он рожден для того, чтобы быть управляющим казино. Однако теперь со всем этим придется проститься.
Спустившись по лестнице, он завернул за угол и подошел к кассе.
— Как дела, Верочка? — спросил, двигая послушными, мило поджатыми губами.
— Все хорошо, Игорь Викторович, — ответила Верочка. — Правда, сегодня меньше, чем вчера.
— Ну-у, — рассмеялся он. — Если у ворот нашего заведения каждый день будут стрелять всех, кто возьмет джекпот, то скоро мы все останемся без работы. Ладно, присматривай тут. Который час? — Он засуетился и посмотрел на часы. — Тоже мне, «Ролекс» называется.
Верочка посмотрела куда-то под стойку:
— Ноль часов сорок восемь минут, Игорь Викторович.
— Нет, — ухмыльнулся тот, — все верно. А у меня такое впечатление, что уже почти утро. Верочка, сними-ка мне кассу…
Сначала она его не поняла. Потом поняла и стала бряцать ручкой сейфа. На то, чтобы принять у нее двадцать девять тысяч долларов и сто шестьдесят три тысячи рублей, ушло минут двадцать. Верочка потом обязательно вспомнит, что управляющий никуда не торопился. Во-вторых, двадцать девять тысяч долларов на дороге не валяются. Как и сто шестьдесят тысяч рублей, кстати.
Похлопав ее по руке, он дошел до бара, постоял еще с минуту, давая последние наставления охране, и вышел вон.
Несмотря на то что его тут же окутал двадатиградусный мороз, Гаенко мгновенно покрылся потом.
Нашел на стоянке свой «Мерседес», забрался внутрь и почти сразу тронул машину с места.
Утром Антон был уже в Екатеринбурге.
Тренировка «Олимпа» подходила к концу. Разбившись на две равноценные команды по велению тренера, футболисты перетащили на себе ворота, поставили их поперек поля, что свидетельствовало о том, что борьба будет проходить на ограниченном пространстве, то есть на каждом участке игрового поля. Одни надели оранжевые майки-накидки, другие — синие. Так легче отличать своего от чужого — не надевать же клубную форму. Прием прост, он пришел из Европы.
— Когда мы гоняли мяч во дворе, одна команда играла в майках, а другая раздевалась по пояс.
— Сверху? — уточнил Антон.
Между ним и опером из ГУВД Сидельниковым сидел мужчина лет сорока, с сильными руками и в тонких очках, которые нынче носят не по причине слабости зрения, а больше из-за куража. Попробуй поиграй с таким «слепым».
Его звали Базаян Фрунзик Норикович. Хороший в прошлом футболист, ныне — заместитель председателя Федерального агентства по спорту России. Жизненный путь его в спорте закончился три года назад, когда он закончил играть в Германии за «Вольфсбург», сама же жизнь его продолжалась, и текла она ровно и состоятельно. На Рублевском шоссе Фрунзик Норикович отстроил себе особняк, владел несколькими машинами и никогда не скрывал своего достатка. Любой в Екатеринбурге, кто слышал о футболе, кто играл или кто просто болел у телевизора, знал Базаяна и считал его одним из лучших.
Сидели, тихо переговариваясь, наблюдая за вялой распасовкой в центре полуполя. Кряжин с Сидельниковым мучились от никотиновой зависимости, страдали невыносимо, однако курить на трибуне крытого стадиона, будучи проведенными туда Базаяном, было бы просто наглостью.
— Я им в Бремене еще говорил, — частил Фрунзик Норикович, — будете вот так на чужой половине сопли выматывать друг у друга — конец. «Вердер» — команда серьезная, не нужно смотреть, что она ниже экватора местного чемпионата. У них все контратаки как выстрел. А с нашей скоростью…
— Да, с контратаками у нас — хоть вешайся… — огорченно подхватил Антон. — Фрунзик Норикович, а какой путь проходят деньги, прежде чем они выплачиваются за приобретенного футболиста?
Тот пожал плечами и сунул в рот пластик жвачки. Базаян знал, зачем он находится в компании следователя Генеральной прокуратуры, роль свою понимал и уже давно настроился на профессорскую волну. Объяснить сложные вещи человеку, который не имеет о процессе даже ориентировочного мнения, задача сложная, а подчас даже невыполнимая.
— Ну, начнем с начала, — сглотнув слюну, сказал Базаян. — Откуда берутся деньги на покупку мастеров. Во-первых, это бюджет. Мэр или городской совет города, где расположен клуб, могут выделять на нужды клуба деньги. Это же самое может делать и правительство страны. Но цена хорошего футболиста сегодня такая, что подчас она выше в несколько раз тех бюджетных средств, что выделяются клубу в качестве дотационной поддержки. Я пока все понятно объясняю?