– Да я и сам не знаю…
Они бросились на крики и, завернув за угол, застыли в нескольких шагах от столпившихся женщин. Это был центр всей библиотеки – отдел каталогов. Светло-коричневые, почти желтые деревянные шкафчики с выдвижными ящичками, тщательно пронумерованными и помеченными буквами и указателями, обрамляли прямоугольник коридора, в центре которого стояло четыре стола с коробочками, в которых лежали пачки чистых листочков, предназначенных для записи названия и шифра заказываемой книги.
Наталия протиснулась вперед и увидела сидящую на стуле бледную девушку с совершенно безумными глазами.
– Что случилось? – вопрошала пожилая женщина чрезвычайно интеллигентного вида в коричневом платье. – Милочка, почему вы так закричали?
Девушка подняла голову и посмотрела на один из шкафов.
– Там… – Она с трудом разлепила пересохшие от волнения губы. – Там… пальцы… синие пальцы…
– Да она сумасшедшая, – сказал кто-то.
– В каком шкафу, вы можете показать?
– Да… То есть нет… Вы… вы сами посмотрите… На букву «Т», где русская литература…
Женщина в коричневом платье подошла к каталогу и, увидев слегка выдвинутый ящичек с буквой «Т», взялась за крохотную шарообразную ручку и потянула ее на себя…
Какое-то время она смотрела внутрь ящичка, затем рухнула без чувств.
Мгновенно сориентировавшись, Наталия подбежала и тоже заглянула в ящичек. Но это был не паук. Сбоку от надетых на металлическую спицу картонных коричневатых карточек с шифрами и названиями книг она увидела человеческую руку с посиневшими пальцами… Все карточки были вымазаны в крови, которая, превратившись в темно-красное желе, на одну десятую заполнила ящичек… Милиция, прибывшая спустя полчаса после вызова, обнаружила еще три таких же отрезанных руки. Это были кисти двух женщин: совсем молоденькой и постарше – с кольцами и маникюром… А еще через час в женском туалете в шкафу, где хранились ведра и щетки, обнаружили два женских трупа с отрезанными кистями. По словам библиотекарши абонементного зала, эти тела принадлежали матери и дочери Бартоломей, которых последний раз видели в библиотеке вчера вечером.
Библиотеку тотчас закрыли, посетителей вместе с Олегом выставили за двери, но потом, спохватившись, вернули его, чтобы допросить…
Наталия, оставшаяся на крыльце с пачкой долларовых ксерокопий в руках, дождалась приезда следователя прокуратуры Сергея Сапрыкина и помощника прокурора Арнольда Манджиняна и уже вместе с ними вернулась в библиотеку. И Сапрыкин, и Манджинян были друзьями прокурора города Логинова, с которым Наталия находилась в «гражданском браке» (как любил повторять Игорь) уже больше двух лет. Они с помощью дара Наталии раскрыли уже немало преступлений. То, что она оказалась в библиотеке именно в тот момент, когда там были обнаружены трупы, никого из них не удивило: это случалось довольно часто. Более того, теперь они уж точно могли рассчитывать на ее помощь, а потому она просто должна была присутствовать на месте преступления и «напитываться» информацией до предела.
Ирина Петровна, которая опознала трупы и которая вчера вечером обслуживала мать и дочь Бартоломей, сказала, что они являлись постоянными читателями библиотеки.
– Интеллигентных людей сразу видно. Они всегда хорошо одевались, умели поговорить на литературные темы и обе были начитанны. Мать, Анжелика Валерьевна, любила читать в основном французскую литературу: Бальзака, Золя, Мопассана…
– Кстати, одну ее руку нашли именно в ящике с французской литературой, а вторую – в русской классике, – шепнула Наталия на ухо Сапрыкину.
– … а дочка, Светлана, приходила сюда, как мне кажется, только чтобы набраться самых общих сведений, касающихся русской литературы и экономики… По-моему, в этом году она поступила в какой-то престижный экономический колледж или университет, точно не знаю… Она, в отличие от своей матери, была менее разговорчива, но чувствовалось, что слово матери для нее – закон. Создавалось такое впечатление, что мать поставила перед собой цель – воспитать дочь. Мне нередко приходилось слышать, как она советует ей прочитать, к примеру, Дейла Карнеги, Хемингуэя…
– Какая мешанина… – Арнольд Манджинян посмотрел на нее с недоверием. Они вчетвером: Арнольд, Сапрыкин, Наталия и Ирина Петровна – женщина лет сорока в розовом кашемировом платье и с большими голубыми глазами, сидели в кабинете заведующей библиотекой. – Карнеги и Хемингуэй… А какие книги они выбрали вчера, вы не помните?
– Как же, помню… Анжелика Валерьевна меня вчера вообще удивила. Ее заинтересовала книга Фарна «Жемчуг: натуральный, культивированный и имитации». И еще, сейчас вспомню, – она прикусила губу, – вот, «Золотые и серебряные изделия русских мастеров XVIII–XX веков».
– У вас хорошая память, – заметил Манджинян. – Я бы даже сказал, завидная память… А что взяла себе Светлана?
– «Воскресенье» Толстого и «Бесы» Достоевского.
– Прямо-таки джентльменский набор для девочки на выданье… Если не ошибаюсь, сейчас в библиотеках существует новая форма работы с читателями… У меня жена, к примеру, берет у вас коммерческие книги за деньги. Разные там детективы, женские романы… Увас даже очереди на эти книги. Так?
– Совершенно верно. Но Светлане, как мне показалось, ее мать категорически запрещала читать эту литературу. Понимаете, хоть это звучит и нелепо, но создавалось впечатление, что Анжелика Валерьевна вдруг спохватилась… Ведь все надо читать вовремя и более или менее системно… Ведь вы и сами заметили дикое сочетание того же Карнеги с Хемингуэем. Я вам больше скажу, она заставила дочь взять Рабле! А это совсем не простое чтение, особенно для такого возраста…
– Кстати, сколько ей лет?
– Вы можете узнать это из ее формуляра. Он у вас на столе.
– Да, действительно. Формуляр – какая полезная вещь… Значит, так… Светлана Владимировна Бартоломей, родилась 13 августа 1980 года. Ей, стало быть, семнадцать лет. Если вы говорите, что она учится в экономическом колледже, то это одно делo… Но если она учится в экономическом университете или, скорее всего, в академии, то это значит, что в прошлом году она закончила школу… А давно она записалась в вашу библиотеку?
– С полгода тому назад: я так думаю, что раньше для нее книги брала мать… Потому что наряду с Бальзаком она брала, к примеру, «Мертвые души» Гоголя и «Обломова» Гончарова…
– А Анжелика Валерьевна давно у вас записана?
– Больше двух лет… Но она раньше брала по одной-две книжки, а потом стала набирать по четыре-пять. Думаю, что она нигде не работает… Кроме того, она и в формуляре у нас числится как домохозяйка…
Манджинян переписал все необходимые следствию сведения, касающиеся возраста и адреса Бартоломей, и попросил дать ему на время формуляры.
– Быть может, нам покажется интересным и список прочитанной ими обеими литературы, – так объяснил он свою просьбу Ирине Петровне. – Тем более что эти формуляры им уже больше не потребуются…