Погрузившись в мрачные раздумья, Роберт Одли медленно двинулся по улице, где за углом его поджидал нанятый кеб. Внезапно до его слуха донеслись чьи-то быстрые шаги, а потом его окликнул женский голос. Обернувшись, Роберт увидел ту самую женщину, которая только что спорила с булочником по поводу предъявленного ей счета.
— В чем дело, сударыня? — с недоумением спросил Роберт Одли. — Неужели миссис Винсент задолжала и вам?
— Да, сэр, — без тени юмора ответила женщина. — Миссис Винсент мне кое-что должна, но дело не в этом. Мне бы… Мне бы хотелось узнать, зачем миссис Винсент вам понадобилась, потому что… потому что…
— Вы могли бы дать ее адрес, однако все зависит от моих разъяснений, не так ли?
Женщина заколебалась и взглянула на молодого адвоката с некоторым подозрением.
— Простите, сэр, вы случайно не торгуете по образцам с рассрочкой платежа? — покраснев, спросила она.
— Что?!
Удивление Роберта Одли столь явно отразилось на его лице, что женщина мгновенно поняла, какую оплошность допустила.
— Извините, сэр, — виновато сказала она, — но продавцы из магазинов, где торгуют в кредит, одеваются очень прилично — так, как вы, сэр. Между тем я знаю, что миссис Винсент оставила после себя кучу долгов, и… словом, я надеюсь, вы поняли, что я имею в виду?
— Сударыня, — проникновенно сказал Роберт Одли, беря собеседницу за руку, — о том, что такое «торговля по образцам с рассрочкой платежей», я не имею ни малейшего понятия. Это что, новый вид налогов? Или, — усмехнулся Роберт, — вы приняли меня за политического заговорщика и обратились ко мне с тайным паролем? Лично мне миссис Винсент не задолжала ни пенни, но мне нужно задать ей несколько вопросов относительно одной молодой леди, некогда работавшей у нее. Если вы действительно знаете, где сейчас проживает миссис Винсент и дадите мне ее адрес, поверьте, вы окажете мне великую услугу.
С этими словами молодой адвокат передал женщине свою визитную карточку. Женщина долго и внимательно изучала ее, прежде чем заговорить вновь.
— Поймите меня правильно, сэр, — сказала она, — бедная миссис Винсент оказалась в отчаянном положении, и я единственная, кому она доверила свой новый адрес. Я, видите ли, модистка, сэр, я обшиваю ее уже шесть лет. Платит она мне совсем немного, да и то кое-как, и все же она мне не чужой человек, и я не желаю ей зла. Если я дам ее адрес, вы не причините ей вреда?
— Нет, клянусь честью.
— Тогда слушайте: Пекем-Гроув, улица Акаций. Я была там только вчера, относила готовое платье миссис Винсент.
— Спасибо, — сказал Роберт, занеся адрес в записную книжку. — Уверяю вас, встреча со мной не скажется пагубным образом на судьбе миссис Винсент.
Он приподнял шляпу и, раскланявшись с модисткой, направился к кебу.
«Булочника я, кажется, обставил», — мелькнула у него озорная мысль.
Ехать пришлось долго. Поколесив по городу и добравшись, наконец, до улицы Акаций, Роберт Одли увидел перед собой грязные стены ветхих строений. Лишь пара высоких чахоточных тополей кое-как оживляла нищенский пейзаж.
Креснт-Виллас, откуда только что приехал молодой адвокат, был далеко не аристократическим районом Лондона, но улица Акаций была еще беднее.
Роберт Одли постучал в низкие деревянные двери. Юная горничная, появившись на пороге, недружелюбно осмотрела гостя — она явно приняла его за кредитора — и спросила:
— Чего надо?
Вместо ответа Роберт вынул визитную карточку и, написав на ней: «По делу, касающемуся покойной мисс Грэхем», — сказал:
— Пожалуйста, передайте это вашей хозяйке.
Девушка вернулась минут через пять.
— Входите.
Она провела Роберта в маленькую квадратную гостиную. То, что увидел там молодой адвокат, вполне можно было назвать «остатками роскоши». Небольшое пианино, тонконогий ломберный стол, поставленный на самое почетное место, и шифоньер, слишком большой для этой комнаты и производивший гнетущее впечатление своим былым великолепием и выщербленными, поцарапанными, поломанными, позолоченными украшениями, составляли обстановку скромной гостиной. На полу посреди комнаты красовался потертый брюссельский ковер. Трикотажные занавеси прикрывали окна, с которых свисали проволочные корзинки с кактусами. За стеной раздавался гул полудюжины голосов и треньканье расстроенного пианино.
На ломберном столе, покрытом зеленым сукном, лежали ежегодники в цветастых переплетах и журналы мод, сложенные в аккуратные стопки. Роберт Одли не стал тратить время на это развлекательное чтиво: он сел в одно из неустойчивых кресел и начал терпеливо ждать прихода классной дамы.
Ждать пришлось около четверти часа. Наконец дверь отворилась, и в комнату вошла аккуратно одетая пожилая леди с миловидным лицом, сохранившим остатки былой красоты.
— Извините, мистер Одли, что заставила вас ждать так долго, — обратилась она к гостю, — однако мои обязанности…
— Это мне нужно извиниться за внезапное вторжение, — любезно возразил молодой адвокат, — однако причина, что привела меня сюда, весьма серьезна, и я надеюсь, вы не станете пенять мне за то, что я нарушил ваш покой. Помните ли вы леди, имя которой я написал на визитной карточке?
— Конечно, помню.
— Не могли бы вы рассказать мне о ней все, что вам известно, с той поры, когда она уволилась от вас?
— Могу, но, по правде сказать, знаю я о ней мало, почти ничего. Мисс Грэхем, насколько я помню, устроилась гувернанткой в семью врача, проживающего в Эссексе. Именно я порекомендовала ее тому джентльмену, и с той поры, как она покинула меня, я о ней ничего не слышала.
— Но ведь вы с ней как-то поддерживали связь? — спросил Роберт, устремив на миссис Винсент внимательный взор.
— Нет, мы не встречались и не переписывались.
Роберт Одли некоторое время молчал, угрюмо насупив брови, затем спросил:
— Не отправляли ли вы в прошлом году, в первых числах сентября, телеграфную депешу мисс Грэхем с сообщением о том, что вы опасно больны и хотели бы с ней повидаться?
Миссис Винсент улыбнулась.
— У меня не было причин посылать такую депешу. Я, слава богу, ни разу в жизни серьезно не болела.
Роберт Одли вынул записную книжку и нацарапал в ней несколько слов.
— Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, касающихся мисс Люси Грэхем. Вы очень помогли бы мне, если бы, ответив на них, не стали интересоваться, зачем мне понадобились эти сведения.
Миссис Винсент оказалась на редкость покладистой особой.
— Пожалуйста, почему бы и нет? — сказала она. — Я не знаю ничего такого, что порочило бы мисс Грэхем, и не понимаю, почему я должна делать секрет из того немногого, что мне о ней известно.
— Тогда прошу вас, назовите мне дату, когда молодая леди впервые появилась в вашем заведении.