— Ладно, прости. Как поживаешь?
— Хорошо. Привыкаю потихоньку к одиночеству. Люди вообще ко всему привыкают.
Реджина надеялась, что мать, оставшись одна, займется наконец личной жизнью.
Перестанет оправдываться, дескать, она вдова и мать-одиночка… Не тут-то было.
— Ma, мне и правда некогда разговаривать.
— Что планируешь на день рождения?
— Что? — День рождения через две недели. Еще столько времени, Реджина и не задумывалась о том, как проведет этот праздник. Да и мать в расчет не брала.
— Ну хорошо, если настаиваешь, я приеду. Поужинаем, закажем столик где-нибудь недалеко от библиотеки. Хочу взглянуть на твое рабочее место.
— Реджина? — Над стойкой возникла Слоан. — Что, стесняюсь я спросить, ты делаешь?
— Э-э… ничего, — промямлила Реджина и очень тихо произнесла в трубку: — Мне пора.
— Пользуешься служебным телефоном в личных целях?
— Нет, — соврала Реджина. Взгляд Слоан упал на черно-розовый пакет, и Реджина еще глубже затолкала его под стол.
— Скажи Алексу, пусть подменит тебя. Через десять минут заседание по поводу премии.
* * *
Сегодня народу явилось меньше, одни только члены жюри. Реджина утратила всякую возможность затеряться в толпе.
— Ты сядь здесь, — сказала ей Слоан, подвигая стул рядом с собой. Сама она присела рядом с Себастьяном.
Реджина кожей чувствовала на себе горячий взгляд Себастьяна, однако смотреть могла только в блокнот перед собой. Она не исполнила его указаний и на секунду ни с того ни с сего ощутила приступ паники. Фу, глупость какая!
Что ей за дело, нравятся ему ее туфли или нет? За кого он ее принимает? Раскомандовался, понимаешь: надень то, надень это… Может, ей нравится удобная обувь и практичное белье? Она простой человек, не фотомодель типа Астрид Линдалл или Бетти Пейдж.
Себастьян начал совещание со списка кандидатов на премию, распределил между участниками встречи работы номинантов и огласил график.
Тут же разгорелась дискуссия: вниманием обделили один сборник рассказов. Однако Реджина едва ли следила за ходом совещания. Один раз она осмелилась поднять взгляд и увидела, как жестикулирует своими сильными руками Себастьян. Она тут же представила, как эти руки помогают ей одеться… Хотя нет, Себастьян — не Джесс, он скорее примется мять обнаженные груди…
— Реджина? — произнес вдруг Себастьян.
Она взглянула на него и тут же ощутила жар, на лбу выступила испарина. Что это с ней? Инфаркт?
— Да?
Как прекрасен Себастьян и почему никто в комнате этого больше не замечает? Никто, кроме Слоан. Начальница млеет перед ним, улыбается, тянется к Себастьяну. Ее просто не узнать, эту вечно раздраженную, недовольную женщину.
— Тебе есть что добавить по книгам, с которыми ты уже ознакомилась? — Себастьян терпеливо улыбнулся. Все остальные за столом уставились на нее в ожидании.
— Э-э… да. Я только что прочла криминальный роман. Напоминает работы Таны Френч, только действие разворачивается на юге страны в 1970-е. Книга определенно заслуживает внимания.
— Отрадно, что хоть кто-то нашел время на чтение, — заметила Слоан таким тоном, будто
Реджина — гадина, выползшая из грязи под камнем.
— Жаль, в этом году Маргарет нам не помогает, — пожаловался один из членов жюри. — У нее такой тонкий вкус.
— А что с ней? — поинтересовалась Реджина. Ну вот, приходится отдуваться за другого человека.
Если бы Маргарет взяла на себя привычную роль члена жюри, Реджина ходила бы на работу без страха, что ее вызовут на собрание. Внезапные встречи с Себастьяном мешают нормально трудиться. Дьявол, они мешают ей нормально дышать!
— Бедняжка уже почти не видит, — сказала Слоан. — Куда ей браться за кипу книг, на которые дан всего месяц!
— Членов жюри нам хватает, — заметил Себастьян. — Иной вопрос — авторы. Замену
Джонатану Сафрану Фоеру нашли? Никому вчера не звонили?
Кто-то робко предложил кандидатуру Джея Макинери, и все дружно застонали.
— Опять?
Сама Реджина прекрасно знала, кого хочет видеть на полках библиотеки. Она недавно второй раз перечитала «Состояние удивления» Энн Пэтчетт; кругом книжные магазины закрываются, а Пэтчетт умудрилась открыть в Нэшвилле собственную лавку.
— Как насчет Энн Пэтчетт? — предложила Реджина.
Все зашептались.
— Мы предпочитаем ньюйоркцев, — напомнила Слоан. — Обладателям премий приходится много бывать на публике, а провинциалы вечно просят компенсировать им расходы на дорогу.
— Мне мысль нравится, — возразил Себастьян. — Я недавно видел Пэтчетт в повторе шоу
Колберта. Она просто очаровательна.
— И еще она ярый поборник интересов читательского сообщества, — добавил кто-то из членов жюри.
— Давайте проработаем этот вариант, — сказал Себастьян. — Внесите Пэтчетт в список но-минантов. Дорис, позвоните в «Харпер-Кол-линз» и справьтесь относительно ее графика.
Все как-то резко засобирались. Заседание подошло к концу.
Реджина с трудом поднялась со стула и забросила лямку рюкзака на плечо.
— Реджина, вы останьтесь. Обсудим еще кое-какие дела. Слоан, вы ведь сумеете спуститься по лестнице без помощи Реджины?
— Лишь бы в привычку не вошло, — не скрывая раздражения, ответила Слоан и вышла.
Когда комнату покинул последний участник встречи, Себастьян закрыл и запер дверь.
— Плакала моя теория о твоей маскулинно-литературной ориентации, — признался он. — Вариант с Пэтчетт хорош. Молодец, что высказалась.
Как снисходительно.
— Не считаю это геройством.
— Зато, наверное, считаешь геройством уклонение от инструкций? Ты не надела туфли, что я тебе прислал.
— Не хочу носить их на работе, — нервно ответила Реджина. Да что это она? Объясняется, словно нашкодившая девчонка.
— Так где пакет с обувью и бельем?
— Э-э… под столом остался.
— Сбегай за ним, — велел Себастьян, словно не сомневался в готовности Реджины подчиниться.
Девушка едва не выпалила: «Не дождешься!» В подобные игры можно сколько угодно играть в отелях и ресторанах, но не на работе. Впрочем, Реджина сдержалась. Может, отказ сейчас и уместен, да ей самой противиться неохота. Любопытно проверить, что Себастьян задумал. Если сейчас трусливо сбежать, то чем она лучше своей матери?
Не глядя на Себастьяна, Реджина быстрым шагом покинула комнату для собраний и отправилась по лестнице на третий этаж. Только бы не встретить по дороге Слоан — не больното охота объяснять начальнице свою беготню туда-сюда.