Он первым увидел того, кто производил этот шум.
Это был человек.
Он шел, механически приволакивая ногу и низко опустив голову, но Себастьян тотчас узнал его. Почувствовал.
Это был Олеварн.
Это был, без сомнения, однокашник мастера Ариолана Бэйла по Сейморской Школе Пятого окна, но как же он изменился! Нет, никаких явственных уродств, никаких оторванных конечностей и изуродованного тела… Волосы свешивались на лицо, из-под будто бы давно не мытых, слипшихся прядей проступало белое плоское лицо и красные глаза.
Пробыв лишь одну короткую ночь в проклятой ледовой горе, здоровяк Олеварн и сам сделался в чем-то похожим на ее чудовищных обитателей.
– Олеварн! – проговорил Ариолан Бэйл, и в кои-то веки прорвалась в его голосе теплая человеческая нотка. – Дружище Олеварн, как ты? Ты меня слышишь? Ты чувствуешь?
– Вот некстати вы затеяли обмен этими дружескими приветствиями, мастер Бэйл! – неодобрительно прервал его капитан Бреннан, продолжая зорко вглядываться в тоннель. – Абсолютно не исключено, что его используют как приманку. Лучше выполняйте то, что от вас требуется.
– Я все отлично помню, благородный сэр Каспиус! – скороговоркой произнес Ариолан Бэйл. – Я держу! – быстро добавил он, вознеся над собой, как факел, тот самый серый жезл, над которым сейчас кружилось несколько светящихся шариков размером с ноготок младенца.
И Себастьян вспомнил слова Бэйла:
«Через выстроенную таким образом защиту не пробьется незамеченным ни один ксеноморф…»
Себастьян вспомнил и снег, падающий на пол шатра – там, в лагере у нового моста. И бабочек, вопреки всем законам природы превращающихся в гусениц.
– Серый жерлан! – пробормотал он. – Милая шутка Отцов Катастрофы!..
– Что? – подступил к нему капитан Бреннан. – Ты что-то сказал?
Себастьян сжал губы и упрямо покачал головой. Качнулся и фонарь в его руке, выхватывая из стылого полумрака изменившиеся черты лица Олеварна. Сэр Каспиус махнул рукой:
– Оставьте его в этой каверне! Он все равно никуда не денется и с ним точно ничего не случится! А вот для нас я такой гарантии дать не могу… А Олеварна все равно придется серьезно лечить…
– Да, лучше мы заберем его на обратном пути, – поддержал подошедший Жи-Ру, который уже выдернул саблю из хвоста мертвого эльма и теперь мрачно рассматривал зловонные натеки на ее лезвии.
– Если, конечно, этот обратный путь вообще состоится, – влез под локоть Жи-Ру Аюп Бородач. – Ух, ух!..
– Ты, как всегда, очень к месту, скотина, – беззлобно проговорил повар. – Ладно, командуй выход, капитан…
«Олеварн, – проговорил про себя Себастьян, – пока один Олеварн. Значит, где-то здесь еще те двое альгамцев и Ржига».
Олеварна действительно оставили в подледной пещере с мертвым эльмом. Углубляясь в тоннель, Себастьян бросил на него последний взгляд – и нельзя было сказать, что, оказавшись в одиночестве, тот сильно опечалился. Олеварн сел на обломок ледяной глыбы ближе к центру каверны и стал равнодушно рассматривать труп чудовища, который издали нельзя было отличить от общего массива льда.
Шаг за шагом структура тоннеля, приобретающего все больший уклон вниз, менялась. Если еще недавно это был обычный ход в толще льда, то теперь он то и дело расступался, изобиловал пустотами и расщелинами, двоился, дробясь о встречную ледовую колонну и словно обтекая ее. Время от времени в массиве льда попадались фрагменты иного происхождения: то внушительная гранитная глыба, то промерзший до состояния камня ствол дерева; то сколы огромных костей. Себастьян затруднялся даже предположить, сколь внушительным существам они могли принадлежать.
Ариолан Бэйл издал негромкий звук и высоко поднял правую руку с зажатым в ней жезлом серого жерлана. Зависшие над ним искры затрепетали, становясь ярче и беспокойнее. Сэр Каспиус бросил быстрый взгляд в направлении мастера Бэйла и проговорил:
– Безусловно, мы движемся в верном направлении.
– А-ах!.. Куда уж вернее! – послышался отчаянный задавленный писк, кажется, принадлежавший Аюпу Бородачу.
Надо сказать, что несносный брешкху умудрялся суетиться и отбегать в сторону даже теперь, когда требовалась максимально четкая структура движения. Сунувшись в одну из глубоких ледовых ниш, которую миновала основная группа, он и издал тот самый писк.
Себастьян шагнул к Аюпу Бородачу. Фонарь дрогнул в его руке.
– Капитан, – выговорил воспитанник покойного барона Армина, – вы только взгляните…
Глазам Каспиуса Бреннана и его спутников открылась груда костей, которые, вне всякого сомнения, принадлежали человеку. Кости грудные, бедренные, берцовые, целые позвонки и их осколки. Поверху валялись фрагменты двух черепов с остатками волос. Черепа недружелюбно скалились на непрошеных гостей. В ледяные обломки, усеивающие дно ниши, обильно вмерзла кровь.
– Это наши матросы, – присев на корточки и свободно взяв в руки один из черепов, сказал Жи-Ру. – Это Пайшо и Райзо.
– Почему ты так уверен? – спросил капитан. – От лиц ничего не осталось.
– Очень просто. По зубам. Кому, как не повару, знать зубы тех, кто у него столуется? Получая пищу, они очень громко радовались и разевали рты. Вот этот череп, с передними зубами набекрень и недостающим левым клыком – это Пайшо. А вот у этого…
– Ладно, – прервал его капитан Бреннан. – Мы тебе верим. – Он сощурил глаза, присматриваясь к груде костей. – Да, ты прав. Это они.
– Словом, второй – это Райзо, – подвел печальный итог Жи-Ру.
– Остался только один.
– Только один.
– Ржига…
– Совершенно верно.
– И что-то мне подсказывает, что он еще жив, – вдруг медленно выговорил Себастьян. – Идем дальше, сэр Каспиус. Раз мы оставили там, в пещере эльма, живого Олеварна, то ничто не мешает точно так же оставить в покое и этих несчастных.
Далеко идти не пришлось. Тоннель разом кончился, и путники вошли в огромных размеров пещеру, которую наполнял мертвенный серый свет. Явного источника этого света не было видно: пустота внутри айсберга подсвечивалась будто бы отовсюду. Словно по ледовым сводам был раскинут мутный, сливающийся в единые волны и поля планктон.
Дно этой огромной подледной каверны было довольно ровным и уж, по крайней мере, не содержало игольчатых ледяных гребней, гротов и вмерзших глыб. Лишь в самом центре пещеры зиял провал. Этот вертикальный колодец колоссальных размеров, словно балюстрадой, был обведен полупрозрачными ледяными столбами. Они шли где в один, где в два ряда.
И они не пустовали.
У каждого из ледяных столбов, словно у огромных, самой природой созданных колб, было свое содержимое. Застыли во льду чьи-то растопыренные когтистые лапы, обладателя которых не было видно из-за замутнения в ледяном массиве. Замерла удивленно разинутая пасть здоровенной акулы. Пошел на взлет не способный летать мертвый пингвин. Навсегда встала дыбом грубая шерсть клыкастого животного. Затянуло в ледяной омут мертвые челюсти рептилии.