Тогда Джейк едва не рассмеялся, узнав причину ее горя. Эмма только что вернулась домой из школы. Оказалось, она была так убита оценками, выставленными ей за год, – между ее коленками был зажат дневник! Когда он учился, его самого это никогда не волновало. Он открыл дневник и был потрясен. Он так прямо и сообщил ей об этом. Эмма всхлипнула и ответила, что надеялась получить более высокий средний балл, поэтому боится встречи с отцом.
– Он сказал, что мы проведем каникулы на пляже, если у меня будет «отлично» по всем предметам.
– Конечно же, вы поедете на пляж, – принялся утешать ее Джейк. – Твой отец так сказал, чтобы ты стремилась учиться как можно лучше. Твои оценки не идут ни в какое сравнение с моими. Я даже по рисованию умудрялся быть одним из отстающих в классе.
– А я на уроки рисования ходить уже не буду. Отец считает это бесполезной тратой времени.
Джейк пытался развеселить ее, убеждал, что она преувеличивает, что отец гордится ею. Но он ошибался – Лукас Делани не был горд. В том году на пляж Эмма так и не поехала. Зато отправилась в летний кампус, чтобы заниматься математикой. В каникулы. Когда Джейк узнал об этом от Сиены, он искренне ей посочувствовал…
Эмма вертела ножку бокала, не поднимая глаз от стола. Джейк подумал, что она не слышала его вопроса, но спустя секунду ее щеки порозовели.
– Ты говоришь про тот день, когда я плакала, и ты подошел ко мне, чтобы утешить? Наверное, ты тогда подумал, какая я дурочка – рыдаю из-за каких-то оценок.
– Ничего подобного. Я сопереживал тебе.
Иначе, почему он обнял ее, как всегда обнимал свою сестру, когда она нуждалась в утешении? Но когда Джейк почувствовал гибкое стройное девичье тело, он отдернул от нее руки как от огня, потому что его пронзило желание. Он не знал, как это могло произойти, но его испугала реакция, которую вызвала в нем Эмма.
Осенью того же года в школу он не вернулся – пошел работать, чтобы оплачивать лечение Сиены и чтобы их мать имела возможность больше времени проводить с ней. Его младшая сестренка страдала пороком сердца – болезнью, унаследованной от отца, который к тому времени уже умер. Тогда же он ближе познакомился с отцом Эммы и понял, почему она так переживала в тот памятный летний день.
Эмма смущенно кашлянула и оторвалась от созерцания стола.
– Ты был так добр ко мне тогда. Обычно ты кидался водяными бомбами из мастерской.
– Как видишь, не так уж безнадежно плох я был.
– Ты был безнадежно хуже, – улыбнулась Эмма. – Но все равно оставался самым милым.
Она поспешно опустила глаза. Джейк сделал вид, что не заметил ее смущения, хотя ее фраза взбодрила его. Он подался чуть вперед и начал задавать ей вопросы типа «а ты помнишь?», не забывая поощрять ее взглядом и смеяться.
Эмма наслаждалась десертом и с теплотой вспоминала, что сказал Джейк: «Я сопереживал тебе». Она была тронута. Говоря откровенно, она даже не ожидала, что он помнит тот день. Сама же Эмма запомнила его навсегда. Именно в парке она стала смотреть на него не как на соседского мальчишку, от чьих проказ страдала не одна она, а другом – внимательным, добрым и сочувствующим.
Никто не относился к ней с такой добротой и пониманием, как в тот день Джейк, ни в прошлом, ни сейчас. Наверное, неудивительно, что она потянулась к нему. Он лишь на секунду коснулся ее, обнял за плечи – и это прикосновение навсегда запечатлелось в ее памяти. Именно в тот день она словно иначе увидела, какое у него крепкое загорело тело, отлично развитые мышцы от физического труда и занятий спортом. Тогда она безумно хотела, чтобы он не отпускал ее так быстро, хотела еще раз вдохнуть солоноватый запах мужского пота, почувствовать силу его рук, лежащих на своих плечах.
То лето прошло, а Джейк продолжал присутствовать в ее мыслях. Еще не раз Эмма сидела на том же самом месте, вспоминая тот солнечный день, после которого они больше почти не виделись – Джейк работал, а у нее все время отнимала учеба. В редкие дни, когда она видела его в городе, он всегда был с какой-нибудь красивой пышногрудой блондинкой, с которой она просто не могла соперничать.
Джейк сопереживал ей тогда. Он сочувствует ей сейчас и, наверное, поэтому предложил свою помощь. Благородный жест, но Эмма почувствовала себя униженной. Должно быть, в его глазах она выглядит жалкой.
Десерт стал безвкусным. Ей не следовало соглашаться ужинать с ним, предаваясь дорогим ее сердцу воспоминаниям. Но и отказать она не смогла, помня его прикосновения, каждый раз с замиранием сердца ожидая, когда Джейк появится из-за угла со своей неповторимой улыбкой. Эмма опустилась даже до того, что стала ходить по всему отелю только в надежде столкнуться с ним, а когда это вдруг случалось, ей приходилось стискивать зубы, чтобы не развернуться и не убежать, чувствуя абсолютную беспочвенность своих надежд. Но когда он касался ее на виду у всех, создавая видимость близких отношений, она млела и томилась от желания, которое с каждым днем разгоралась все сильнее.
Эмма перестала носить пиджак – часто он просто висел на спинке ее кресла, собирая пыль. Она стала надевать блузки с короткими рукавами или вообще без рукавов. Никто не догадывался, в какую пытку для нее превращались его ласки: Эмме безумно хотелось обнять Джейка крепко-крепко, почувствовать его губы на своих губах, но она сдерживала себя. Потому что тогда Джейк сразу поймет, что он ей не просто нравится, она чуточку влюблена в него. Поэтому она проводила с ним не больше пяти минут. Из опасения, что забудет о самоуважении и гордости и просто начнет умолять его заняться с ней любовью. Эмма уже не могла воспринимать их отношения как игру – слишком уж глубокие чувства вызывал в ней Джейк. К тому же он слишком хорошо изображал влюбленного, и она боялась, что в любой момент поверит его актерскому таланту и сделает какую-нибудь глупость, например влюбится в него по уши, а когда он уедет, останется с разбитым сердцем. И что ей теперь делать? Как прожить четыре недели, если она хочет положить конец их воображаемому роману, но не может отказать себе в радости видеть Джейка снова и снова?
– Потанцуем?
Причин для отказа можно было найти много. Например, она не очень хорошо танцует.
– У меня завтра тяжелый день. Боюсь, мне нужно идти.
– Тогда тебе тем более нужно как следует повеселиться.
– Может, ты возьмешь свое предложение назад, если я скажу, что не очень хорошо танцую?
– Ты смеешься надо мной. Все девушки умеют танцевать.
Его девушки, может, и умеют, но не она. Не было практики…
– Ты хоть сам танцевать умеешь?
– А то, – усмехнулся Джейк.
Атмосфера между ними вдруг изменилась. Эмме стало тяжело дышать. Неужели и Джейк чувствует то же, что и она? Это напряжение, желание, которым наполнен воздух, электрические искры, проскальзывающие между ними?
А почему бы ей это не проверить? Просто убедиться, что это происходит с ней наяву, а не ее разыгравшееся воображение шутит с ней такие шутки.