– О, наверняка это будет потрясающе, – подхватила Эйла. – Я до сих пор помню обряд посвящения Бруда в охотники. Тогда он тоже возглавил танец. Я еще не умела говорить и почти ничего не понимала, но смотрела раскрыв рот.
Наконец подошли мужчины. Женщины, подав им ужин, терпеливо ждали, пока они покончат с едой, лишь изредка бросая беспокойные взгляды в дальний конец поляны, где все уже расселись вокруг рассказчиц.
– Эбра, ступайте слушайте свои сказки, – распорядился Бран. – Нам надо кое-что обсудить.
Женщины торопливо подхватили детей и поспешили в дальний конец поляны. Одна из рассказчиц как раз начинала новую легенду:
– И тогда Мать Великого Ледника…
– Быстрее, – заволновалась Эйла. – Это легенда о Дарке. Моя самая любимая.
– Все это знают, Эйла, – откликнулась Эбра.
Женщины из Клана Брана, стараясь не шуметь, опустились на землю. Вскоре история захватила всех.
– Она рассказывает немного по-другому, – чуть погодя, заметила Эйла.
– Каждый сказитель переиначивает легенду на свой лад, – пояснила Ука. – И все же суть остается прежней. Ты привыкла к рассказу Дорва. А женщины больше говорят о матерях – и не только о Матери Великого Ледника, но и о матери Дарка и других молодых охотников. Представляешь, как горько было матерям расставаться со своими сыновьями!
Эйла вспомнила, что сын Уки погиб во время землетрясения. Да, поэтому ей так близка печаль матери, потерявшей свое дитя. Легенда, зазвучавшая по-новому, вдруг наполнилась иным смыслом и для самой Эйлы. Неприятная мысль заставила ее нахмуриться. «Сына моего зовут Дарк не случайно, – пришло ей в голову. – Неужели придет день, когда я расстанусь с ним? Нет, никогда. У меня едва не отняли его, но сейчас все плохое позади», – успокаивала она себя.
Легкий ветерок взъерошил волосы Брана и остудил его потный лоб. Вождь тщательно вымерял шагами расстояние до пня на поляне перед пещерой. Но свежесть, которой на мгновение повеяло в воздухе, оказалась обманчивой. Ветер стих, не облегчив духоты знойного летнего полудня. Воздух был недвижен, так же как и толпа, окружившая поляну.
Бран, отступив, замер, сжимая правой рукой рукоятку болы. Три тяжелых камня, обернутых в кожу, с веревочными хвостами разной длины были разложены на земле. Бран страстно желал победить – и не только потому, что его успех способствовал бы первенству Клана. Ему важно было доказать другим вождям, что с годами он не утратил ни силы, ни ловкости.
Появление на Сходбище диковинной женщины не прошло для Брана бесследно: позиции его пошатнулись, он понял, люди его Клана и он сам привыкли к необычной внешности Эйлы, но всем прочим понадобится немало времени, чтобы воспринять ее как должное. Даже уважение, которое весь Клан питал к Мог-уру, казалось, уже не было столь благоговейным. Ему так и не удалось убедить других шаманов, что Эйла – целительница, преемница Изы. Мог-уры склонялись к тому, чтобы вообще отказаться от священного напитка, не желая позволять Эйле готовить его. То, что Клан лишился столь почтенной и искусной целительницы, как Иза, тоже делало положение Брана более уязвимым.
Бран знал: если его Клан не одержит верх в большинстве состязаний, ему не бывать первым. И хотя охотники Клана хорошо показали себя, до окончательной победы было еще далеко. К тому же даже неоспоримое первенство в борьбе не обеспечивало Клану Брана главенства в иерархии. Приходилось учитывать множество других обстоятельств. Клан хозяев всегда имел определенное преимущество перед гостями, и на этот раз охотники Норга прекрасно выступили во всех видах борьбы. Даже если в состязаниях они окажутся лишь вторыми, в конечном счете, наиболее почетное место может остаться за ними. Норг, наиболее серьезный противник Брана, несомненно, сознавал это. И сейчас Бран собрал в кулак всю свою волю к победе.
Прищурившись, он смерил взглядом расстояние до пенька. Едва различимое движение его глаз не ускользнуло от затаивших дыхание зрителей. В следующее мгновение фигура Брана превратилась в вихрь – один за другим все три камня, раскрученные могучей рукой, ударились о пень. Едва выпустив из рук болу, Бран понял, что ни один бросок не был слишком удачным. Камни отскочили от пня, не обвившись вокруг него веревочными хвостами. Бран отошел, чтобы поднять свое оружие, а Нуз тем временем занял его место. Все знали: если Нуз вообще не попадет в цель, победа останется за Браном. Если камни, пущенные Нузом, тоже отскочат от пня, соперники предпримут вторую попытку. Но если веревочный хвост хоть раз обовьется вокруг пня, в этом состязании победит Нуз.
Бран стоял в стороне, сохраняя на лице бесстрастное выражение. Ему хотелось коснуться своего амулета, но он не позволял себе этого, лишь мысленно посылал мольбы покровителю. Нуз не обладал подобной выдержкой. На виду у всех он сжал в ладони маленький кожаный мешочек, висевший у него на шее, и на мгновение закрыл глаза. Несколько стремительных движений – и камни взмыли в воздух. Закаленное самообладание Брана помогло ему не выдать своей досады, когда он увидел, что хвост закрутился вокруг пня. Победа осталась за Нузом. Возможность первенства для Клана Брана становилась все более призрачной.
Предстояло новое состязание. На поле вынесли три шкуры: одну привязали к трухлявой коряге, чья зазубренная макушка была чуть выше человеческого роста, другую расстелили на толстом поваленном бревне у опушки леса, придавив камнями, а третью разложили прямо на земле. В результате все три шкуры образовали треугольник с более или менее равными сторонами. Для участия в этом виде борьбы каждый Клан избрал одного охотника. Соперники заняли места около шкуры, расстеленной на земле. Другие охотники с копьями в руках – обычно копья делали из тиса, но встречались и березовые, и ясеневые, и ивовые – направились к двум оставшимся мишеням.
Первыми в борьбу вступили два молодых охотника из Кланов, занимающих невысокое положение. Стоя плечом к плечу, они сжали копья и замерли, не сводя глаз с Норга. По мановению его руки оба устремились к коряге и вонзили копья в шкуру, целясь в то место, где находилось бы сердце зверя, если бы шкура по-прежнему облекала его тело. Потом, выхватив запасные копья у своих соплеменников, поджидавших их у мишени, оба бросились к поваленному бревну и поразили его. Один из охотников явно вырвался вперед. Он первым схватил новое копье, целясь в самую середину, вонзил его в шкуру, расстеленную на земле, и, ликуя, воздел руки.
После нескольких отборочных забегов осталось пять охотников. Теперь трое из них должны были сражаться с представителями наиболее почитаемых Кланов. Тот, кто пришел в этом забеге последним, в следующем вступал в бой с теми двумя, кто его пропустил. Потом двое победителей соревновались между собой за право участвовать в решающем забеге. В результате тремя наиболее сильными противниками, вступившими в окончательную схватку, оказались Бруд, Вурд и молодой охотник из Клана Норга Горн.
Единственный из трех, Горн совершил четыре забега и валился с ног от усталости, в то время как его соперники сделали лишь два. Горну было нелегко добиться права участвовать в завершающем соревновании, и его стойкость и мужество вызвали всеобщее восхищение.