Конечно, во многих отношениях ему было бы удобнее оставлять для меня информацию у Алекса, но он никогда ничего не сообщал мне письменно, и понятно почему. Если такое письмо будет обнаружено кем не следует, даже неподписанное, не поздоровится не только ему, но и Алексу. Как всегда, Эдинбург кишел незнакомцами. Это и волонтеры короля Джеймса, и люди с юга и севера, явившиеся лично выяснить обстановку, и многочисленные поверенные из Франции и Испании, множество всевозможных шпионов и осведомителей. Единственными соотечественниками из враждебного лагеря были офицеры и солдаты английского гарнизона, расквартированного в Эдинбургском замке. Но никто из них не видел нас вместе, а если бы и увидели, не узнали бы Рэндолла в такой одежде.
Меня тоже устраивал такой способ получения информации. Мне пришлось бы уничтожать все, написанное от руки. Я не думала, конечно, что Джейми мог узнать почерк Рэндолла, но в любом случае мне пришлось бы изворачиваться, объясняя, откуда ко мне регулярно поступает секретная информация. Куда удобнее было ссылаться на то, что она собрана мною по крохам во время моих ежедневных прогулок и визитов к больным.
Недостатком же этой системы являлось то, что информация, получаемая от Рэндолла, естественно, воспринималась мною в его интерпретации. И хотя я не сомневалась в ее достоверности, она тем не менее требовала критического восприятия, а иногда и дополнительной проверки.
— Герцог Камберлендский все еще ждет, когда вернутся его войска из Фландрии. Осада Стирлингского замка не даст никаких результатов.
Я сообщила сведения относительно генерала Холи и формируемых им кавалерийских полков с некоторым чувством вины за возможную недостоверность. Поскольку Джейми считал честность непреложной основой супружеских отношений, я не могла допустить возможности осложнения наших отношений даже во имя полезной информации для якобитов.
— Я и сам это знаю, — сказал Джейми, не отрываясь от письма. — Два дня назад лорд Джордж получил донесение от Фрэнсиса Таунсенда. Он держит город, но рытье рвов, на чем настаивает его величество, — это напрасная трата времени. Они совершенно не нужны. Гораздо эффективнее было бы обстрелять замок из пушек, а затем штурмовать.
— Зачем же они роют рвы?
Джейми махнул рукой, все еще продолжая писать. Его уши покраснели от досады.
— Потому что итальянская армия рыла рвы, когда они брали Веронский замок. Это — единственная осада, которую довелось видеть его высочеству. Значит, впредь всегда следует действовать только так.
— Тогда конечно, — сказала я.
Эти мои слова возымели действие. Джейми наконец взглянул на меня и рассмеялся, затем посыпал порошком свое донесение, поднялся, торопливо поцеловал меня и взялся за плащ:
— Сегодня мы ужинаем с тобой, Саксоночка. Мы найдем хорошую, уютную таверну, и я объясню тебе, чего не следует говорить при посторонних. Пока не забыл.
Стирлингский замок наконец-то был взят. Достался он Карлу большой ценой. Вероятность удержать его была слишком мала. Выгода от всей этой операции сомнительна. Тем не менее Карл пребывал в состоянии эйфории.
— Наконец я доказал Муррею, этому упрямому дураку! — нахмурившись, твердил Карл. Затем, вспомнив о своей победе, озарялся улыбкой. — Я достиг своей цели. На этой неделе наши войска отправятся в Англию, и я верну все земли моего отца.
Собранные в утренней гостиной шотландские военачальники переглядывались друг с другом, переминаясь с ноги на ногу и покашливая. Заявление Карла не вызвало особого энтузиазма.
— Э… ваше высочество, — осторожно начал лорд Кильмарнок. — Не лучше ли было бы…
Они старались. Они все старались. Они подчеркивали, что Шотландия уже принадлежит Карлу. С севера все еще продолжало прибывать подкрепление, в то время как на поддержку юга надежд, в сущности, не было. Шотландские лорды к тому же понимали, что и жители острова, несомненно слывшие храбрыми воинами и надежной опорой Карлу, были еще и крестьянами. Поля нужно было подготовить к весенней пахоте, а скот — к зимовке и обеспечить фуражом на зиму. Люди не захотят зимой углубляться далеко на юг.
— А что, разве эти люди — не мои подданные? И разве они не пойдут, куда я им прикажу? Чепуха! — твердо заявил Карл. И все. Или почти все.
— Джейми, дружище! Подожди, я хочу поговорить с тобой наедине, если не возражаешь. — Его высочество прервал какой-то нелицеприятный разговор с лордом Питслигом. Выражение его лица смягчилось, когда он махал рукой Джейми.
Я не думала, что приглашение Карла касалось также и меня. Но тем не менее решила остаться и удобно расположилась в одном из позолоченных дамасских кресел. Тем временем лорды-военачальники покидали гостиную, негромко переговариваясь между собой.
— Ха! — Карл пренебрежительно щелнул пальцами, глядя на закрывшуюся за ними дверь.
— Старые бабы! Все они бабы! Я еще покажу им! И своему кузену Людовику покажу! И кузену Филиппу! — Он коснулся бледными, наманикюренными пальцами медальона, который носил на груди под шелковой рубашкой. Медальон с портретом Луизы. Я видела его когда-то.
— Я желаю вашему высочеству удачи, — пробормотал Джейми, — но…
— О, благодарю, дорогой Джейми! Ты, по крайней мере, веришь в меня! — Карл обнял Джейми за плечи, демонстрируя тем самым свою любовь и благодарность.
— Я огорчен, что тебя не будет рядом со мной, что ты не сможешь насладиться аплодисментами моих подданных, когда мы вступим в Англию.
— Я не смогу? — На лице Джейми появилось недоуменное выражение.
— Увы, mon cher ami [7] . Тебе придется пожертвовать этим во имя долга. Я знаю, что твоя душа жаждет славы на полях сражений, но ты мне нужен для другого дела.
— Вот как?
— Для какого? — в упор спросила я.
Карл бросил в мою сторону неприязненный взгляд и снова повернулся к Джейми, продолжая дружелюбным тоном:
— Это задача чрезвычайной важности, Джейми, и только ты один сможешь выполнить ее. Действительно, с каждым днем все больше и больше народу спешит под знамена моего отца. И все же это не должно нас успокаивать, не так ли, друг мой?
— Конечно, — согласился Джейми.
— А поэтому, — продолжал Карл с улыбкой, — ты отправишься на север, на родину твоих предков, и вернешься ко мне во главе войска клана Фрэзеров!
— Ты хорошо знаешь своего деда? — спросила я, отмахиваясь от назойливого слепня, который кружил надо мной, не в силах решить, что вкуснее — я или лошадь.
Джейми покачал головой.
— Нет. Я только слышал, что он ужасно старое чудовище, но тебе не следует его бояться. — Джейми улыбнулся, глядя, как я отмахиваюсь от слепня концом шали. — С тобой буду я.
— Старый сварливый джентльмен мне не страшен, — заверила я его. — В свое время я немало повидала подобных типов. Они мягкие, как воск, во всяком случае большинство из них. Думаю, твой дедушка точно такой же.