— Зови Эйлу, — прошептала Фрали.
Все видели, как Фребек прошел в очаг Мамонта, — и застыли в напряженном ожидании.
— Эйла, Фрали… — смущенно начал он, слишком нервничая и из последних сил пытаясь сохранить лицо.
— Знаю. Пошли кого-нибудь за Неззи, чтобы она помогла мне, и возьми вот эту чашу. Осторожно, она горячая. Это полоскание для ее горла, — говорила Эйла, направляясь к Журавлиному очагу.
Увидев Эйлу, Фрали сразу почувствовала огромное облегчение.
— Прежде всего — расправь постель и ляг поудобнее, — сказала Эйла, разбирая покрывала и подкладывая Фрали под голову подушки и сложенные шкуры.
Фрали улыбнулась и вдруг — невесть отчего — заметила, что Эйла по-прежнему говорит с каким-то чудным выговором. Не то чтобы даже с чудным выговором, подумала она… Просто ей трудно даются некоторые звуки. Странно — как быстро к этому привыкаешь. Над ее постелью появилась Крози. Она протянула Фрали кусок сложенной кожи.
— Это ее накидка, чтобы принимать роды, — пояснила она, подкладывая ее ей под спину, в то время как Эйла приподняла Фрали. — Хорошо, что тебя позвали, но схватки уже не остановить. Ой как плохо: я чую, что это была бы девочка. Какой позор, что она погибнет.
— Не говори раньше времени, Крози, — оборвала ее Эйла.
— Рановато. Ты знаешь.
— Но не приговаривай этого ребенка пока что. Кое-что можно сделать, если срок не слишком уж ранний и если… — она взглянула на Фрали, — если роды пройдут хорошо. Смотри и жди.
— Эйла, ты думаешь есть надежда? — спросила Фрали с сияющими глазами.
— Всегда есть надежда. Вот, выпей это. Это поможет от кашля, и ты почувствуешь себя лучше. Посмотрим сейчас, как далеко зашло дело…
— Что это за снадобье? — вмешалась Крози.
Эйла посмотрела на пожилую женщину. Голос ее звучал резко и требовательно, но Эйла расслышала в ее вопросе заботу и интерес. Конечно, она говорит тоном, которым не беседуют, а требуют, — как будто она привыкла командовать. Но должно быть, она не понимает, как это нелепо и вызывающе, когда тот, у кого нет никакой власти, говорит таким тоном.
— Нижний слой коры дикой черной вишни — он успокоит ее кашель и облегчит родовые муки, — объяснила Эйла, — смешивается с сухими корнями петрушки, измельчается в порошок, чтобы усилить работу мышц и ускорить исход. Роды уже не остановить.
— Хм… — произнесла Крози, понимающе кивнув. Она знала точный состав, и этого было достаточно. Не то чтобы ей было так уж важно, какие именно травы использует Эйла, — но она убедилась, что молодая женщина знает свое дело. Крози не разбиралась в лечебных снадобьях, но она поняла, что Эйла в них разбирается.
* * *
— Теперь — глубокий вдох, — сказала Эйла, — и еще раз поднатужься. Мы почти уже у цели.
Фрали тяжело вздохнула и опустилась на руки Неззи.
— Хорошо! — подбодрила ее Эйла. — Сейчас! Сейчас! Хорошо… Еще немного…
— Девочка, Фрали! — воскликнула Крози. — Я говорила, что это будет девочка!
— Как она? — спросила Фрали. — Она…
— Неззи, помоги ей — еще должен выйти послед, — сказала Эйла, отирая слизь с ротика ребенка, который пытался издать первый крик. Минута ужасной тишины. А потом — волшебный крик, крик жизни, от которого замирает сердце.
— Живая! Она живая! — воскликнула Фрали. Слезы облегчения и надежды текли по ее щекам.
«Да, живая, — подумала Эйла, — но такая маленькая». Никогда еще она не видела такого слабенького ребенка. Эйла приложила младенца к животу Фрали и вдруг припомнила, что прежде она видела лишь новорожденных из Клана. Дети Других с самого начала должны быть меньше. Она помогла Неззи принять послед, потом перевернула ребенка и в двух местах перетянула пуповину заранее припасенными кусочками сухожилий, а потом перерезала ее между двумя перевязями острым кремневым ножом. Теперь, к добру или худу, эта девочка предоставлена самой себе, дышащее, живое человеческое существо. Но следующие несколько дней будут решающими.
Отирая ребенка, Эйла внимательно осмотрела его. Девочка была на вид совершенно нормальной, но маленькой, да и крик ее был слабоват. Эйла завернула младенца в мягкую выделанную шкуру и протянула Крози. Когда Неззи и Тули приняли послед, Эйла убедилась, что Фрали удобно устроена, что она закутана в теплую мамонтовую шерсть, и положила новорожденную дочь на сгиб ее руки. Потом она дала знак позвать Фребека: пусть поглядит на первого ребенка его очага. Крози была рядом.
— Такая маленькая… Она будет жить? — спросил Фребек у Эйлы, но в голосе его слышалась скорее мольба.
— Она дышит. И сосет, значит, есть надежда. Но чтобы выжить, ей нужна помощь. Надо держать ее в тепле… И еще — ей надо сосать грудь матери, и нельзя, чтобы она тратила силы на что-то еще. Их у нее и так мало. Все молоко, которое она съест, должно идти на рост, — сказала Эйла. Она гневно посмотрела на Фребека и Крози. — И больше не должно быть в этом очаге никаких споров. Это может испугать ее. Даже кричать ей нельзя позволять. У нее нет сил на это.
— Как же сделать, чтобы она не кричала, Эйла? Как же узнать, когда кормить ее, если она не будет кричать? — спросила Фрали.
— Тебе помогут Фребек и Крози — они должны быть с тобой каждое мгновение, так же как тогда, когда ты была беременна, Фрали. Думаю, лучше всего подвязать ее, чтобы она все время была у тебя на груди, — так она точно не застудится. Твой запах и стук твоего сердца будут ей приятны — она к ним привыкла. Но главное, как только она захочет есть — твоя грудь рядом.
— А как менять пеленки? — спросила Крози.
— Помажь ее кожу тем жиром, который я тебе дала, Крози; я еще приготовлю. Оберни ее в сухую и чистую шкуру и обложи сухим навозом, чтобы он впитывал ее выделения. Если она захнычет — перепеленай, но не трогай ее лишний раз. А ты, Фрали, должна отдыхать побольше и не расхаживать, особенно с девочкой на груди. Тебе только хуже будет. Если она проживет ближайшие несколько дней, с каждым днем она будет сильнее. Если ты, Фребек, и ты, Крози, поможете — надежда есть.
К вечеру, когда солнце погрузилось в облачную гряду, клубившуюся на горизонте, дом был озарен чувством сбывшейся надежды. Большинство обитателей стоянки, поужинав, обычно разжигали огонь, укладывали детей, чистили свою одежду и собирались вместе потолковать на сон грядущий. Несколько человек устроились в очаге Мамонта у огня, но разговоры их сливались в тихий шепот, словно громкая речь не подобала случаю.
Эйла дала Фрали мягкое успокаивающее питье и уложила ее спать. В ближайшие дни ей будет не до сна. Большинство новорожденных детей в промежутках между кормежками мирно спит, но ребенок Фрали много съесть сразу не в состоянии, а потому промежутки между кормлениями будут небольшие. Пока девочка не окрепнет, Фрали придется спать урывками.
Было почти странно смотреть, как Фребек и Крози работают вместе, проявляя в общении друг с другом необычную сдержанность и учтивость. Это у них не всегда выходило, но они очень старались, и их былая враждебность хотя бы отчасти исчезла.