– Если все это и вправду так, почему же ты мне отказала?
– Потому что ты меня не любишь.
– Серенио… я люблю тебя.
– Да, конечно, любишь по-своему. Ты хорошо ко мне относишься. Ты всегда бы старался не обидеть меня, не причинить мне боль, ты заботился бы обо мне, ласково обращался бы со мной. Но при этом я знаю, что ты не любишь меня по-настоящему, и мне вряд ли удалось бы забыть об этом или убедить себя в обратном. И я постоянно ломала бы себе голову, пытаясь понять, что же за изъян во мне мешает тебе полюбить меня.
Джондалар опустил глаза.
– Серенио, многие люди живут вместе, даже если между ними нет такой любви, о которой ты говоришь. – Он снова поднял на нее взгляд, открытый и серьезный. – Но если их многое связывает, если они дорожат друг другом, им живется совсем неплохо.
– Да, с некоторыми так и бывает. Возможно, когда-нибудь я найду мужчину, с которым у нас будет много общего, с которым смогу жить, не испытывая необходимости знать, что он по-настоящему любит меня. Но только не с тобой, Джондалар.
– Почему же? – спросил он, и во взгляде его отразилась такая боль, что Серенио на мгновение заколебалась.
– Потому что я люблю тебя и ничего не могу с этим поделать. Живя с тобой, я начала бы потихоньку увядать, понимая, что ты не можешь ответить мне тем же. Ни одна женщина на свете не могла бы не полюбить тебя, Джондалар. И всякий раз, когда мы занимались бы с тобой любовью, как этой ночью, я бы чувствовала, как в душе у меня что-то потихоньку умирает. Потому что при всем моем стремлении к тебе, при всей моей любви я знаю, что ты не способен так же полюбить меня, как бы сильно тебе этого ни хотелось. И через некоторое время во мне иссякли бы все живительные соки, тело мое превратилось бы в пустую оболочку и я начала бы изыскивать способы испортить тебе жизнь, сделать тебя таким же несчастным, как я сама. А ты оставался бы таким же нежным, ласковым и заботливым, как прежде, прекрасно понимая, в чем причина происходящего со мной. Но при этом ты начал бы ненавидеть себя за это. А все вокруг стали бы удивляться, спрашивая, как ты можешь жить с такой мерзкой сварливой старухой. Я не хочу, чтобы ты страдал, Джондалар. И сама не хочу мучиться.
Поднявшись на ноги, он пошел было к выходу, затем развернулся и возвратился обратно.
– Серенио, почему я не могу влюбиться? С другими это происходит, а со мной нет. Что же такое мне мешает?
Взгляд его был проникнут такой тоской, что у Серенио внутри все сжалось, и любовь к нему разгорелась в ее сердце с еще большей силой. «Как жаль, что я не могу сделать так, чтобы он полюбил меня», – подумала она.
– Не знаю, Джондалар. Возможно, ты еще не нашел ту женщину, которая тебе нужна. Может быть, Великой Матерью тебе уготовано нечто неожиданное. На свете немного таких, как ты. Ты наделен множеством достоинств, ты слишком хорош для большинства женщин. Если бы ты всем сердцем полюбил одну из них, твоя избранница смогла бы выдержать испытание, лишь если бы Великая Мать одарила ее так же щедро, как тебя. Я не уверена, что была бы счастлива, даже если бы ты проникся ко мне любовью. Женщина, которую ты полюбил бы так же, как любишь брата, должна быть очень сильной.
– Я не могу влюбиться, но если бы это все же случилось, ни одна из женщин не вынесла бы такого, – полным горечи тоном сказал Джондалар. У него вырвался сухой едкий смешок. – Сколь странные Дары посылает нам Великая Мать. – В его глазах играли отсветы горевшего в очаге огня, и они приобрели фиолетовый оттенок. Внезапно Джондалар озабоченно спросил: – Что означают твои слова «если бы ты полюбил одну из женщин так же, как любишь брата»? Если никакая из женщин не обладает силой, которая позволила бы ей выдержать напор моей любви, что из этого следует? Что мне нужен… мужчина?
Серенио улыбнулась, затем негромко рассмеялась.
– Да нет, ты же относишься к брату иначе, чем к женщине. Ты вовсе не похож на Шамуда, природные склонности которого идут вразрез с особенностями его тела. Будь все иначе, ты давно уже догадался бы об этом и подобно Шамуду нашел бы путь, который привел бы тебя к познанию любви. Нет, – сказала она, ощутив прилив тепла при воспоминании о прошедшей ночи, – женское тело кажется тебе невероятно притягательным. Но ты любишь брата куда сильней, чем любую из женщин. Вот поэтому мне и захотелось насладиться твоими ласками этой ночью. Ты уйдешь отсюда вместе с братом, и я больше не увижу тебя.
Стоило ей произнести эти слова, как он тут же понял, что она права. Что бы он ни думал сейчас, какие бы решения ни принимал, он все равно отправится дальше с Тоноланом.
– Как ты догадалась об этом, Серенио? Я сам этого не знал. Я собирался сделать тебе предложение и поселиться раз и навсегда среди людей племени Шарамудои, если бы ты отказалась вернуться со мной к Зеландонии.
– По-моему, всем ясно, что ты последуешь за братом, куда бы он ни отправился. Шамуд говорит, такова твоя судьба.
Любопытство, которое вызывал у Джондалара Шамуд, так и осталось неудовлетворенным. Поддавшись внезапному порыву, он спросил:
– Скажи, а Шамуд – мужчина или женщина?
Некоторое время Серенио сидела, глядя на него и ничего не отвечая.
– А ты действительно хочешь это узнать?
Он задумался.
– Пожалуй, нет. Это не имеет значения. Шамуд ничего не ответил мне на мой вопрос. Возможно, Шамуд предпочитает сохранить это в тайне.
Они погрузились в молчание. Джондалар не сводил глаз с Серенио, словно пытаясь навсегда запомнить каждую черточку. Ее растрепанные волосы до сих пор не высохли, но она согрелась и сбросила с себя почти все шкуры, которыми он ее укутал.
– А как же ты, Серенио? Что станешь делать ты?
– Я люблю тебя, Джондалар. – Эти слова прозвучали бесхитростно и совсем просто. – В ближайшее время мне придется нелегко, но ты привнес в мою жизнь нечто ценное. Любовь вызывала у меня страх. Мне не раз доводилось терять тех, кого я любила, и я старалась не давать воли своим чувствам. Но я полюбила тебя, Джондалар, хоть и знала заранее, что рано или поздно мы с тобой расстанемся. И теперь я вновь обрела способность любить. Я смогу вынести боль потерь и сохранить любовь. Это дар, которым ты наделил меня. И возможно, это еще не все. – На губах у нее заиграла таинственная улыбка – отблеск загадки, кроющейся в глубинах женского естества. – Похоже, скоро в моей жизни появится существо, которое я буду любить всей душой. Кажется, Великая Мать послала мне ребенка, хотя сейчас еще слишком рано, чтобы говорить об этом с уверенностью. Я думала, этого уже никогда не случится. После того как я потеряла ребенка, прошло много времени, и я никак не могла забеременеть. Надеюсь, что это будет дитя твоего духа. Я узнаю это наверняка, когда увижу, какого цвета у него глаза.
Джондалар нахмурился.
– Серенио, в таком случае мне никак нельзя уходить. У твоего очага должен быть мужчина, который заботился бы о тебе и о твоем ребенке, – сказал он.