Идя с Волком дальше к жилищу Мартоны, Эйла невольно задумалась о том, что же такое в облике Пролевы слегка смутило ее. Она как-то странно держалась и двигалась в своем свободном платье. Вдруг ее осенило, и она улыбнулась. Пролева была беременна! Это совершенно точно.
В жилище Мартоны никого не оказалось. Значит, можно было остаться и выпить чаю с Пролевой, хотя она удивленно раздумывала, куда могла пойти мать Джондалара. С Пролевой ее не было, может, она пошла к Зеландони? Эти женщины казались подругами или, по крайней мере, уважали друг друга. Они часто беседовали или обменивались понимающими взглядами. Если она пойдет туда искать Мартону, у нее появится причина поговорить с жрицей, а уж ее-то нужно было непременно узнать получше.
"Конечно, на самом деле мне вовсе не обязательно искать Мартону, и Зеландони сейчас очень занята. Может быть, не стоит надоедать ей, — подумала Эйла, но она чувствовала себя бездельницей и хотела сделать что-нибудь полезное. — Может, я смогу чем-то помочь ей. По крайней мере, предложить помощь".
Подойдя к дому Зеландони, она слегка постучала по стене около входного занавеса. Жрица, должно быть, стояла рядом. Она почти сразу отвела в сторону входной занавес.
— Эйла? — слегка удивленно сказала она, увидев молодую женщину и Волка. — Я могу что-то для тебя сделать?
— Я искала Мартону. Ее нет ни дома, ни у Пролевы. Я подумала, может, она пошла к тебе, — сказала Эйла.
— Нет, у меня ее нет.
— Ладно, извини, что потревожила тебя. Я понимаю, что ты очень занята. Мне не следовало отвлекать тебя, — сказала Эйла.
— Все в полном порядке, — сказала Зеландони, заметив, что молодая женщина выглядит напряженной, но одновременно, словно на что-то надеется. — У тебя какое-то особое дело к Мартоне?
— Нет, я просто искала ее. Подумала, может, ей нужно чем-то помочь.
— Если ты хочешь чем-то заняться, то, может быть, сможешь помочь мне, — сказала Зеландони, открывая пошире проход и отступая в сторону. Широкая довольная улыбка Эйлы дала старшей женщине понять, что именно за этим Эйла и пришла сюда.
— А Волку можно войти к тебе? — спросила Эйла. — Он не повредит что-нибудь?
— Я уверена, что не повредит. Могу сказать, что мы с ним понимаем друг друга, — сказала жрица, удерживая занавес открытым, чтобы Волк мог пройти вслед за Эйлой. — Мне нужно растереть в порошок красную охру, что ты собрала для меня. Вот ступка, — сказала Зеландони, показывая на красный камень с углублением, появившимся от многолетнего употребления, — а вот пестик для растирания. Скоро придет Джоконол, и ему понадобится этот порошок, чтобы помочь мне сделать столб с абеланом Шевонара. Он мой ученик.
— Я познакомилась с Джоконолом на гостеприимном пиршестве, но он сказал, что он художник, — возразила Эйла.
— Да, он художник. Но он также мой помощник и ученик. Хотя мне думается, что он больше художник, чем ученик. Его не интересует целительство или отношения с миром Духов. Его, видимо, устраивает положение ученика, но он пока еще очень молод. Время покажет. Возможно, он еще почувствует иное призвание. А между тем он искусный художник и отлично помогает мне, — сказала Зеландони и добавила: — Многие художники являются также и жрецами. Дар Джоконола проявился в раннем детстве.
Эйла с удовольствием растирала в порошок красные куски окиси железа — для приготовления порошка не нужно было специального обучения, но эта машинальная физическая деятельность позволяла ее мыслям идти своим путем. Она думала о жрецах и том, почему художники, подобные Джоконолу, воспитываются в очаге Служителей, несмотря на юные годы; им ведь пока недоступны священные знания, и они мало понимают в духовных делах. Зачем же нужно художнику приобщаться к очагу Зеландони?
Пока она работала, вошел Джоконол. С легким удивлением он посмотрел на Эйлу и Волка. Волк поднял голову и мельком глянул на Эйлу, готовый встать, если она прикажет. Она успокоила его, показав, что этого человека ждали. Волк успокоился, но продолжал посматривать в сторону пришельца.
— Эйла зашла мне помочь, Джоконол, — пояснила Зеландони. — Я поняла, что вы уже познакомились.
— Да, в первый вечер, как она появилась здесь. Привет, Эйла, — сказал Джоконол.
Эйла закончила растирать куски охры в мелкий порошок и отдала ступку, пестик и красный порошок Зеландони, надеясь, что ей поручат сделать что-то еще, но вскоре ей стало понятно, что они ждут, когда она уйдет.
— Больше у тебя нет поручений для меня? — наконец спросила Эйла.
— Пока нет, — сказала жрица.
Эйла кивнула и вышла, позвав с собой Волка. Вернувшись в свой дом, она обнаружила, что Мартоны все еще нет, Джондалар тоже еще не вернулся, а она опять не знала, чем заняться. "Мне следовало остаться и выпить чаю с Пролевой", — подумала она. Потом она подумала: а почему бы не вернуться? Эйле хотелось узнать поближе эту искусную и обаятельную женщину. В конце концов, они скоро породнятся: она была женой брата Джондалара. "Может, мне даже стоит захватить сбор вкусного чая, — подумала Эйла, — с добавлением липового цвета. Интересно, растут ли в этих краях липовые деревья?".
Мужчин радовало, что они уже почти закончили копать погребальную яму. Зеландони провела ритуал, усиливающий их защиту, прежде чем они отправились готовить эту землю для погребения тела Шевонара, и даже покрыла их руки красной охрой, но каждый из них втайне вздрогнул, когда они перешли через незримый барьер, означенный резным красным частоколом.
На этих четырех землекопах были просторные кожаные накидки, бесформенные и совершенно лишенные украшения, вроде покрывал с дыркой посередине для головы. Их головы скрывались под глухими капюшонами, в которых имелись лишь прорези для глаз, но не было отверстий для рта или носа — телесные отверстия, располагающие вход духа.
Такие одеяния были предназначены для того, чтобы спрятать их личности от любых духов, которые могли таиться поблизости, поджидая живое тело в надежде поселиться в нем; там не должно быть никаких абеланов, никаких символов или знаков любого рода, позволяющих определить, кто именно вторгся на священный участок и потревожил духов. Они не разговаривали, поскольку даже звук голосов мог выдать их. Рытье могилы было не из тех дел, которые легко можно было кому-то поручить, и Джохарран решил, что раз он был зачинщиком неудачной охоты, то он должен быть одним из землекопов. Он выбрал еще двух своих помощников, Солабана и Рушемара, и пригласил за компанию с ними своего брата Джондалара. Хотя эти четверо хорошо знали друг друга, они искрение надеялись, что это было незаметно блуждающим еланам.
Тяжело было копать землю каменными мотыгами. Солнце уже стояло высоко, и они взмокли от жары. Кожаные капюшоны мешали дышать, но никто из этих сильных, бесстрашных охотников даже не посмел сдвинуть их. Любой из них мог смело встретить атакующего носорога и уклониться в сторону в последний момент, но требовалось гораздо больше смелости, чтобы бросить вызов незримой опасности, обитающей в этой почитаемой погребальной земле.